– На самом деле это, скорее всего, не Миллер, так?

– От протомолекулы, нарядившейся Миллером, мне еще жутче.

– Это точно, – признала Наоми. – Он хоть что-нибудь новенькое сказал?

– Пожалуй, сказал. Он сказал, что-то случилось.

– Что?

– Не знаю. Он просто заявил: «Это случилось» – и пропал.

Они посидели вдвоем, молчаливые среди гула голосов. Наоми переплела его пальцы со своими, наклонилась, чмокнула в правую бровь и потянула со стула.

– Идем.

– Куда идем?

– Научу тебя играть в покер, – сказала она.

– В покер я умею.

– Это тебе так кажется, – ответила она.

– Подначиваешь?

Она улыбнулась и потянула настойчивее.

Холден покачал головой.

– Если хочешь, давай вернемся на корабль. Соберем несколько человек и сыграем в тихой компании. Здесь нет смысла – заведение всегда в выигрыше.

– А мы здесь не для того, чтобы выигрывать, – произнесла Наоми так серьезно, словно на что-то намекала. – Мы здесь, чтобы играть.

Известие пришло через два дня. Холден сидел в камбузе, доедал прихваченный из портового ресторана рис с чесночным соусом, тремя видами бобов и чем-то настолько похожим на курятину, что можно было принять за натуральную. Амос с Наоми присматривали за погрузкой питания и фильтров для восстановительной системы. Алекс спал в кресле пилота. На других кораблях, где доводилось служить Холдену, команда никогда не собиралась в полном составе раньше, чем к отлету. Все охотно провели бы пару ночей в портовых гостиницах, притворяясь, что они дома. Но для их команды «Росинант» и был домом.

Холден прогонял местные новости на ручном терминале, щелкал каналами из дальних частей системы. Утечка информации с сайта новой игры «Бандао солайс» означает, что личные данные шести миллионов человек попали на пиратский сервер с орбиты Титана. Марсианские военные эксперты обеспокоены ростом расходов на восстановление ущерба от битвы на Ганимеде. На Земле Африканский союз фермеров нарушил запрет на применение азотфиксирующих бактерий. На улицах Каира митинги в поддержку запрета и против него.

Холден бездумно переключал каналы, скользя мыслями по поверхности новостей, когда одна из станций высветила красную полосу. И еще одна. И еще. От заголовков статей у него застыла кровь в жилах. Это называли Кольцом. Гигантское нерукотворное образование, которое, стартовав с Венеры, покрыло неполных две а.е.[7] и, остановившись за орбитой Урана, обосновалось там.

Холден внимательно читал новости и чувствовал, как от страха стягивается комок под ложечкой. Когда он поднял голову, в дверях стояли Наоми и Амос. В руках Амос держал терминал с такой же красной полосой на дисплее.

– Видел, кэп? – спросил Амос.

– Угу.

– Какой-то засранец захотел проскочить в Кольцо.

– Угу.

Цереру с Кольцом разделял огромный океан пустоты, однако известие, что какой-то балбес на дешевом суденышке вошел в кольцевую структуру с одной стороны и не вышел с другой, добралось сюда всего за пять часов. А случилось это два дня назад. Два дня правительственным структурам, окружившим Кольцо, удавалось замалчивать инцидент.

– Это оно, да? – спросила Наоми. – То, что «случилось»?

Карлос Бака – для друзей Бык – не любил капитана Ашфорда. Невзлюбил с самого начала.

Капитан был из тех типов, которые презрительно усмехаются, не шевеля при этом губами. Прежде чем целиком посвятить себя АВП, Ашфорд получил степень доктора математики в лунном кампусе Бостонского университета – и никому не давал об этом забыть. Как будто степень земного университета делала его лучше остальных астеров. А также выше вульгарных типов вроде Быка или Фреда, которые выросли на дне колодца. Ашфорд не относился ни к тем, ни к другим. И так пыжился, воображая себя большой шишкой – с образованием, со связями на Земле, с друзьями детства из Пояса, – что трудно было его не поддразнивать.