Я молча кивнул, а он, быстро убрав монеты выложил четыре тысячных бумажки и две сотенных. Вслед за мной решилась на обмен Ольга и достала новенький юбилейный рубль с профилем дедушки Ленина.

– Ого! – воскликнул продавец и, осторожно взяв монету, стал внимательно ее рассматривать. – Прямо как новая, – добавил он удивленно.

Он еще некоторое время вертел ее в руках, затем, видимо решившись на рискованный поступок, произнес, – пять тысяч!

Ольга криво улыбнулась и кивнула головой. Мужик убрал рубль и положил на прилавок красненькую купюру, на которой было ясно обозначено 5 000 рублей. Ольга забрала деньги, и мы вышли из антикварной лавки. Я был почти на седьмом небе: менять деньги на деньги мне понравилось, зато Ольга выглядела обиженной.

– Ты за четыре пятака получил четыре двести, а я за целый рубль, только пять тысяч… Неправильно как-то, – недовольно протянула она.

– Это же для них антиквариат, – назидательно сказал я. – Они не по номиналу меняют. Видела на витрине бумажные деньги. Они вообще почти ничего не стоят… Радуйся, ты сейчас на эту пятерку сможешь смартфон купить, а это такая штука, скажу я тебе… Поинтереснее часиков.

Ольга между тем смотрела на свои ноги, обутые в очень неплохие полукеды, затем переводила взгляд на ноги проходящих мимо девушек и юношей и кривилась, как от зубной боли.

– Идем в обувной магазин, – сказала она и потянула меня в сторону. – Ну не могу я больше в этом ходить.

Она указала на свою обувь.

– Натерла что ли? – догадался я.

– Ага, натерла…

Магазинов вокруг было предостаточно, от названий рябило в глазах. Правда, разглядеть обувной было не просто, но Ольге это удалось, и мы ринулись на противоположную сторону улицы. Едва избежав попадания под автотранспорт, поскольку правила движения беспардонно нарушили, мы вбежали в магазин. Такого изобилия обуви: мужской, женской и детской, я еще не видывал. Ольга довольно быстро сориентировалась и начала примерять новую обувку. Я глянул на цены и мысленно произнес неприличные слова, кстати, обувка называлась «кроссовки». После покупки у Ольги от ее пятерки осталось полторы тысячи, зато она вся просто цвела от счастья. Закинув свои полукеды в пакет, который ей дали в магазине вместе с кроссовками, она гордо вышагивала, взяв меня под руку. Обувь смотрелась прекрасно на ее ноге, но мои кеды смотрелись при этом как крестьянские лапти.

– Ну, теперь тебе придется стать чемпионкой по бегу.

– Это с чего вдруг?

– Спортивная обувь обязывает…

– А ты посмотри вокруг.

– Да я прекрасно знаю, что мы выглядим не очень.

– Говори за себя, – и, отпустившись от меня, она стала гордо вышагивать впереди.

– Прежде чем менять кавалера, штаны поменяй, – насмешливо заметил я.

Действительно ее прекрасно сшитые брюки не шли ни в какое сравнение с джинсами местных девиц, а ведь Боровск, это далеко не столица и даже не Ельск. Ольга и сама уже видела разницу. Ее самоуверенность мгновенно испарилась, она снова вцепилась в меня и потянула в какой-то магазин. Естественно, это оказалась женская одежда. Пока она выбирала брюки и примерялась в примерочной, я прикинул коэффициент соответствия цен этого мира и нашего. Получилось примерно в сто раз. Ольге на брюки явно не хватит, а это значит…

– Слушай Максик, займи мне три тысячи… – канючила Ольга, внезапно оказавшись передо мной.

– Послушай, нам ведь еще обратно выбираться и с ночевкой решать вопрос, – хмуро ответил я.

Но тут голубые глаза Ольги стали наполняться слегами, и я, опасаясь водопада, тотчас вытащил из бумажника требуемую сумму. Она чмокнула меня в щеку и убежала совершать покупку. Должен сказать, когда она появилась в новых брючках и с еще одним цветным пакетом, то выглядела очень эффектно.