Я тут еще возьми да и пошути…

– Вот раздобуду кучу денег, – с ухмылкой шепнул я Ольге, обращусь к колдунье, чтоб приворожить твою сестрицу…

– Идиот! – чуть не завопила она. – Зачем тебе Ирина? Я красивее ее, умнее и моложе!

– Да тихо, ты! Ну, пошутил я. Неужели ты веришь в эту чертовщину…

– Знаешь, попав сюда, я готова поверить во что угодно, – спокойно и совершенно серьезно ответила она.

Газетные статьи почти все, целиком, были совершенно непонятны, зато были понятны даты, которые мелькали повсюду. Шел две тысячи восемнадцатый год… Интересно бы повстречаться с самим собой, правда, это другой мир и меня тут может не оказаться…

Некоторые объявления прямо вводили в ступор. Например: куплю радиодетали… Это как? Имея такую развитую электронную промышленность, скупать радиодетали у частников? Нет, пожалуй, без консультаций с местными барыгами, никакую контрабанду не наладить. Ольга объявления тоже просматривала, естественно, и ей хотелось разбогатеть и прибарахлиться. Именно она и нашла нужное, по крайней мере на первых порах объявление: кто-то скупал монеты пятидесятых и шестидесятых готов нашего столетия… За некоторые предлагались баснословные деньги в тутошних купюрах. Я уже в этой денежной системе начал немного разбираться, а менять деньги на деньги было выгодным занятием во все времена, правда, в нашей стране это каралось законом. Но ведь мы собирались заниматься этим не в нашей стране и даже не в нашем мире…

Ольга, прочитав объявление, уже обшаривала свой портмоне, собрав всю мелочь она внимательно разглядывала выбитые даты чеканки этих монет. Я, понятно, последовал ее примеру и у меня мелочи оказалось даже побольше. Потом мы стали прикидывать: сколько получим, если удастся все поменять, получалась невероятная по величине сумма.

В Боровске моя подельница (А как теперь нас называть?) никогда не была, и сравнивать изменившийся до неузнаваемости городок ей было не с чем. Поэтому воспринимала его, как экзотическое создание невидимого творца.

Для начала, мы начали спрашивать у пожилых людей, где тут поблизости «комиссионка». Это простое и понятное слово в нашем мире, здесь никто не понимал. Некоторые пожимали плечами, отвечали: «не знаю» или пытались выяснить у нас, что это такое… Однако, на третий или четвертый раз нам повезло. Один старый дедушка, с любопытством взглянув на нас, сказал: «Вам нужна антикварная лавка, молодые люди?» Короче, дорогу он нам объяснил. Мы довольно быстро нашли ее. Боровск-то городок небольшой был, сейчас он, конечно, вырос, но вырос он не вширь, а ввысь. Появились многоэтажки, но частный сектор еще оставался отдельными островками.

Нашли мы антикварную лавку, – небольшой такой магазинчик, где покупали и продавали старые вещи. Ну, это для здешнего мира они были старые, а у нас вполне обиходные. Вокруг витрин толкались три человека. Один мужик, явно из сельской местности, просто задумчиво разглядывал витрины, где были наши родные бумажные деньги: трешницы и пятерки, часы наручные разных марок, но произведенные в Советском Союзе. Женщина средних лет пыталась сдать фарфоровую статуэтку, но продавец почему-то отказывался ее брать. Еще одна женщина, помоложе, просто стояла и рассматривала настенные часы, которых было выставлено немало. Были даже часы еще досоветского производства с римским циферблатом.

Мы с Ольгой недолго мялись возле витрины. Я первый решился и достал, заранее приготовленные пятикопеечные монеты. Продавец, мужчина лет пятидесяти, сначала мельком взглянул, затем стал внимательно рассматривать каждую монету…

– Четыре двести за все, – сказал он и положил монеты на прилавок.