– Когда тебе будет известно больше? – она включила воительницу, поддерживающую и подталкивающую меня к новым достижениям.

– Сегодня, родная! Сегодня! – заулыбался я от прилива счастья, расчетливо потряхивая ее за плечи и сверкая горящими глазами.

– Давно я тебя таким не видела, – усмехнулась и она в ответ.

– Повода подходящего не было.

– Да уж, сдается мне, что даже прихлестывая за мной, почти тридцать лет назад, ты не был столь возбужден и мотивирован.

– Ты что, перестань, с тобой и моей любовью к тебе никакие сокровища вселенной не сравнятся!

– Да? – она игриво наклонила голову и приподняла заманчиво брови.

– Сейчас докажу! – смеясь, громко заявил я и стал ее щекотать, на что она ответила кокетливым смехом.

…

Елена махала мне вслед, когда я стремительно бежал в сторону винтовой машины, ожидающей меня на вертолетной площадке, сразу за небольшим отрезком леса. Мне не терпелось поскорее добраться до офиса, где с высокой вероятностью могли уже ожидать меня приятные вести. Но несмотря на это, я останавливался пару раз, махал ей в ответ и посылал воздушные поцелуи.

– Обожаю эту традицию! – подумал я, усевшись уже в кресло и одевая наушники с микрофоном.

– Гони в офис! – скомандовал я и пожал пилоту руку.

– Сделаем в лучшем виде! – порадовал улыбкой и дружественным настроением, хорошо мне знакомый летчик.

Проносясь уже через несколько минут над мегаполисом, я вдруг подумал:

– Жизнь прекрасна и невероятно гармонична! Кто-то там внизу борется за кусок хлеба, кто-то живет обыденной ежедневностью, а кто-то стремится постичь большего и бросается в водоворот идей и дел, испытывая себя на прочность. А я мягко парю над всеми ними, размышляя. И всем всего хватает, для каждого находится занятие и место, вот только не каждый знает, что имеет он ровным счетом столько, на сколько широко раскрывает свое необъятное сознание.

– А как сделать так, чтобы все люди были осведомлены в безграничности их возможностей? – сам того не подозревая, спросил я вслух.

– Так говори, не говори, осведомляй хоть всеми доступными способами, – услышал я тут же веселый голос Иннокентия, мастерски управляющегося со штурвалом, – пока человек сам не созреет, сам не захочет, так хоть кол на голове теши, ничего он не изменит в своей привычной действительности.

– Наверное ты прав, Кеша, – я взглянул на него с уважением, и мы обменялись улыбками.

Оставшийся путь мы провели в безмолвии.

…

Я практически ворвался в офисные помещения моей компании, встревоженно оглядываясь по сторонам. Ничего сверхъестественного, наверное, кроме моей необычной суетливости, не наблюдалось. Несколько сотрудников уже сидело в своих креслах, вежливо мне улыбаясь и вероятно радуясь, что пришли сегодня пораньше.

– Молодцы! Орлы! – хвалил я их в своей голове, кивая в ответ на их приветствия.

Но это сейчас не имело для меня никакого значения.

Быстрым шагом пробравшись через рабочую зону, я констатировал в конце, что моей секретарши еще нет, схватил бутылку негазированной, закрылся в своем кабинете и упал в кожаное кресло. Расстегнув пиджак и слегка расслабившись, правой рукой я стал оперировать стеклянной бутылкой, то и дело выпивая малыми глотками приятную воду, а левую я выставил перед собой и внимательно следил за стрелками часов.

– Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, восемь сорок восемь, – считал я в уме.

Вдруг в дверь постучали. Я перевел взгляд в точку звука и застыл, сохраняя молчание. Стук повторился. Я напрягся, почему-то представляя, что за дверью стоит соперник, с которым я не готов вступать в бой, и соответственно обречен на поражение. Когда тишина была нарушена в третий раз, а реакции никакой не последовало, дверь медленно отворилась и в мой кабинет пролезли встревоженные глаза Мальвины Григорьевны, моей трудолюбивой и всегда приветливой секретарши.