Летняя кухня представляла собой небольшой сарайчик и примыкающий к нему длинный навес, под которым стояли столы и скамейки. Типичный такой полевой стан во время страды в советском колхозе. Я на картинках их много видал, а вот вживую ни разу.

За ближним столом сидела Паорэ. Одна. Одетая снова в платье, только уже посвободнее, чем предыдущее. «Это снимается легче, можно даже не рвать», – мелькнула внезапная мысль.

Я подошёл и плюхнулся рядом.

– Где все? – спросил, пододвинув к себе миску со снедью.

Женщина улыбнулась и пожала плечами:

– Ан уехала с Гасом и Борсом в Склинку, смотреть места для таможни. Нуна – на дальние выселки, там вроде бы недоимки нарисовались, надо проверить…

– Одна уехала? – уточнил я, протянув руку к стоящему на столе кувшину. – Тебе налить?

– Налить, – подставила Пао кружку. – Одна – это про кого? Про Ан или Нуну?

– Про Нуну.

– С ней Калер и двое охотников. Дастий и Лурф. Помнишь таких?

– Помню.

Я отхлебнул напиток. Удовлетворённо кивнул.

Точно такой же мы пили нынешней ночью.

Хорошая штука, забористая. Вроде и не вино, но чакры там всякие прочищает отлично…

– Когда возвращаются, не говорили?

– Говорили. Нуна дней через пять, не раньше. А Ан сказала, что послезавтра.

Странно, но от последней новости я испытал некое… облегчение что ли…

Мне почему-то совсем не хотелось, чтобы Анцилла была сейчас здесь, в поместье. А то, что она вернётся лишь послезавтра… хм… наверное, это действительно к лучшему…

Народу на улице в этот час было немного. Двое бойцов охраняли стоящий посреди двора шаттл. Ещё двое крутились возле ворот. Одна из служанок что-то выговаривала устроившим перекур землекопам, что рыли траншеи под очередные фундаменты. В окне на втором этаже маячил Сапхат. А рядом со мной, бок о бок, сидела лучшая в мире женщина…

Развернувшись к Паорэ, я аккуратно вынул из её рук кружку и поставил на стол. Пао смотрела на меня расширенными глазами, её грудь едва заметно вздымалась, плечи подрагивали…

Блин! Да что же это с нами опять происходит?! Почему нас опять так колбасит?..

Мы целовались так исступлённо, как будто боялись, что нас вот-вот разлучат и мы больше никогда не увидимся. Казалось, на нас сейчас смотрят, уронив челюсти, все кто есть во дворе. Землекопы, охранники у ворот, бойцы возле шаттла, служанка, доктор…

Нам было всё равно. Пусть смотрят и пусть завидуют.

Это наш замок, наша земля, наш мир, наше право…

А когда мы с баронессой оторвали́сь, наконец, друг от друга, я выбрался из-за стола и протянул ей руку:

– Пойдём!

– Куда?

– В спальню, конечно! Куда же ещё?..

Новая ночь выдалась такая же бурная, как предыдущая. Чего мы только не вытворяли в постели! А стоны и крики, доносящиеся сегодня из спальни, слышало, наверное, всё поместье. Закончили, правда, на этот раз раньше, уже в середине ночи. Но это лишь потому что начали раньше, а так могли бы и до утра куролесить.

Проснулись, когда за окном уже вовсю светило яркое солнце. Ну, как проснулись. Просто я вдруг прямо во сне ощутил, что рядом никого нет, и открыл глаза. В кровати я и впрямь находился один. Пао сидела на пуфике перед зеркалом и расчёсывала волосы. Одежды на женщине не было, она даже в простынь заворачиваться нужным не посчитала. Момент, вообще говоря, как в каком-нибудь любовном романе или кино, и не использовать его стало бы с моей стороны непростительной глупостью.

Тихо соскользнув на ковёр, я осторожно подкрался к «ничего не подозревающей» баронессе и… следующие полчаса у нас опять были заняты. Самое то для зарядки. И в тонус приводит, и настроение на весь день обеспечивает…

После завтрака я два часа провёл в репликаторной – делал заготовки для трёх малых скрутобоек. Единственная, которая у нас имелась до путешествия в мир-без-времени, рассыпалась при прорыве в зону тумана, а без этой приблуды, так же как без кристалла власти и амулета, баронский титул по флорианским меркам выглядел не конца подтверждённым.