Он долго сидел на берегу, глядя на медленно текущую воду. Речные струи шевелили поднимавшиеся со дня реки пряди водорослей, их ритмичное движение завораживало и успокаивало.

Чалми прав, – думал Ким. Прав, как всегда. Если не мы, то кто? Должен же кто-то делать и грязную работу. На что была неприятна ему работа Исполнителя – а ведь как без них? Ведь никак не обойдешься. Должен, должен кто-то этим заниматься…

В сознании всплыл образ Шейлы. Хорошая девушка. Красивая. Надо ей позвонить…

Ким против воли усмехнулся. Получается, что он звонит ей в основном тогда, когда ему плохо. Так нельзя. Это может ее обидеть.

Он снял с пояса линком, набрал номер.

– Шейла? Это я…

* * *

Шел седьмой час вечера. Чалми удобно устроился в своем любимом кресле, в зубах у него, как всегда, была сигара. Напротив сидел его заместитель генерал Моррис, верхняя пуговица его кителя была расстегнута, потная лысина блестела в свете скрытых светильников.

– У тебя здесь слишком жарко. – Моррис с досадой взглянул на Чалми. – Надо открыть окно.

– Я не люблю сквозняков, – отозвался Чалми. – И отопление здесь включили специально для меня.

– Я так и понял. – Моррис уныло кивнул, понимая, что спорить с шефом не приходится. – Но вернемся к нашему разговору. Я по-прежнему считаю, что он не подходит для этой работы. Слюнтяй и размазня. Как его вообще приняли…

– Да, он слюнтяй и размазня, – согласился Чалми. – Но в наших силах сделать из него человека.

– А смысл? – Моррис явно был не в духе. – Зачем возиться? Что, других офицеров мало?

– У него хорошая нейрограмма, к тому же он достаточно умен. Ты же знаешь, нам не хватает толковый людей.

– Знаю. – Моррис в упор взглянул на Чалми. – Но с ним у нас ничего не получится. Он слабак.

– Ты не прав. Это как с самоцветом – сначала это может быть бледный, грязный, вроде бы никуда не годный камень. Но если его как следует обработать… – Чалми стряхнул пепел с сигары и улыбнулся. – Немножко работы, и он засверкает всеми гранями. У Кима есть талант, и это главное. А недостатки можно исправить.

– Я смотрел его нейрограмму, – кивнул Моррис. – Ты забываешь о том, что люди этого типа склонны к суициду. Пока это не проявляется, из-за его слабости. Но в будущем могут быть проблемы.

– У него есть недостатки, как и у всех нас. – Чалми выпустил в сторону Морриса облачко дыма. Моррис не переносил сигар, и Чалми это хорошо знал. – Но в его случае они суть продолжение его достоинств. Если он не ценит свою жизнь, то чужие не ценит и подавно. Он ведь довольно легко стал Исполнителем. Что, к слову, лишь подтверждает его таланты.

– Ну не знаю… – Моррис еще больше нахмурился. – Боюсь, что с ним будет слишком много проблем.

– Вот тебе и придется проследить, чтобы этих проблем не было. Аккуратно, постепенно. Сначала книги, видео. Потом пусть Голан покажет ему свой инвентарь. Ведь все очень просто, не мне тебя учить.

– Я сделаю все, что нужно, – ответил Моррис. – Но все-таки мы делаем ошибку.

– А вот об этом, мой дорогой Себастьян, предоставьте судить мне. – Чалми вновь выпустил облачко дыма и улыбнулся.

* * *

Ему нравилась Шейла. Глядя на девушку, Ким никак не мог понять, почему она до сих пор его не бросила. Ведь стоит ей захотеть, и весь мир будет валяться у ее ног. Но вот она здесь, лежит рядом с ним, ничуть не стесняясь своей наготы. Разве он достоин её?

Ким медленно провел ладонью по девичьему бедру, Шейла мягко улыбнулась.

– До чего же ты странный, Ким, – тихо сказала она. – Не такой, как все.

– Да, – ответил Ким с невольной грустью. – Таких, как я, действительно очень мало.

– Таких плохих – или таких хороших?