— А что случается с остальными детьми? – спрашиваю, вытирая слезы. Олег же сидит спокойный, будто это так легко – вынести приговор, хотя это его работа.

— Инфаркт миокарда. Делать ли операцию, решать тебе.

— Сколько стоит эта операция?

Холодов берет ручку и пишет, долго вырисовывая нолики.

— Вот столько.

Протягивает мне листочек, и я замираю. Даже если я душу дьяволу продам, у меня не найдется такой суммы.

— У меня нет… нет столько денег, Олег.

Мне страшно, сейчас я понимаю, насколько уязвима. И что хуже — мне некому помочь.

— Почему так категорично, Яна? Иди у мужа своего попроси, у отца Александры. Она ведь не от святого духа на свет появилась? – усмехается, а мне хочется ему все лицо расцарапать. Дьявол, как же я его ненавижу, он даже сейчас смеется надо мной!

— Это твоя родная дочь, Олег. Саша твоя! Твой ребенок!

— Я бесплоден, а ты плохая актриса, — чеканит холодно, отбрасывая ручку, злится. — Есть еще варианты?

Холодов складывает крепкие руки на груди, а я не знаю, что ответить. Я просто…

— Сколько у меня времени? Как срочно нужна операция?

— Чем раньше, тем лучше. Месяц, может, два максимум. Дальше начнутся необратимые процессы. Они уже есть, но их еще можно хирургически скорректировать.

— Я не смогу найти столько денег, кредит мне никто не даст! Я не знаю, какие-то фонды, помощь деткам… Есть же что-то?!

— Фонд есть у нас при клинике, но там очередь для финансирования. На год вперед уже все расписано. Детей с патологиями много, каждый хочет получить шанс на жизнь, хотя признаюсь, что операция не дает ста процентов гарантии. Всегда есть риски осложнений, – Олег говорит спокойно, а у меня перед глазами эти нули, месяц на операцию и десять процентов выживаемости для Саши. Десять! Боже.

— На. Выпей.

Протягивает мне стакан с водой, а я стучу по нему зубами, смотря на Олега во все глаза.

— Что мне делать?

Холодов смотрит на меня несколько долгих секунд, а после чуть наклоняет голову, словно ощупывая цепким взглядом.

— Я сделаю твоей дочери операцию за свой счет.

— Ты серьезно? Стой… Это же не просто так.

— Конечно, не просто.

— Чего ты хочешь, Олег? Скажи прямо!

На миг появляется кусочек света, который тут же заполняется чернотой.

— Тебя. В своей постели. Я прооперирую твою дочь, если ты станешь моей любовницей, Яна.

8. Глава 8

Я думала, что Олег уже мне сделал больно и хуже быть не может, но я ошиблась. От его слов на миг все плывет перед глазами, я вскакиваю со стула, все внутри сжимается, и это не негодование, нет. Это что-то намного более страшное.

— Как ты можешь, Олег? Это достойно врача, по-твоему?

Холодов скрещивает крупные руки на груди, едва заметно ведет плечом.

— Тебе решать. Я помощь предложил. Ну что ты смотришь? У тебя ведь нет денег, Яна.

— Помощь?! Ты издеваешься или ты всем мамам больных детей такое предлагаешь? Да ты… ты просто…

— Успокойся! — гаркнул так, что сердце зашлось в груди. — Истерики твои тут никого не волнуют. Не нравится мое предложение – иди у отца своего ребенка денег проси.

— У Саши нет отца!

— Что и требовалось доказать. Столько разных версий, ты сама никак не определишься, где твоя правда. Думай, Яна. У меня операция.

— Да чтоб ты сгорел, Холодов! Нечего думать мне. Я лучше под поезд лягу, чем под тебя! – выпаливаю, резко разворачиваюсь и выбегаю из его кабинета, проносясь мимо опешившей секретарши.

Вытираю слезы, чтобы Саша не видела. Гнев просто переполняет. Мало того, что дочь не признал, так еще и такие условия ставит. Нет у Сашеньки отца, лучше пусть никого не будет, чем такой, как Холодов.

А может, и не нужна дочке никакая операция, кто его знает. Может, Олег сказал о ней специально, чтобы сделать мне больно, показать, где он, а где я.