Нина растекается в блаженной улыбке и я подмигнув ей, выхожу на улицу.

На работе она выглядит скромно: минимум косметики и одежда серо-черных тонов, но я-то прекрасно знаю, как на ее губах смотрится красная помада и как сидит на пышных сиськак такого же цвета платье...

Объеденье просто.

Вставив в зубы сигарету, чиркаю зажигалкой.

Втянув первую порцию никотина, прикрываю глаза.

Устал я что-то...

Может отпуск за свой счет взять и поехать с Дашкой и Максом? Хоть на недельку?

Хотя...Копылов меня сейчас хер отпустит.

За моей спиной скрипит дверь и я слышу, как в мою сторону шаркают огромные кросовки Карпова.

– Да харош, а! Ну...Пошутил...– оправдывается он, вытаскивая сигарету и зажимая ее между зубов.

– Это вместо извини?– парирую, дернув бровью.

Я забил уже если честно. Такие приколы очень даже в Ванькином стиле, но этот прямо задел.

Видимо потому, что стал для меня чем-то болезненным.

Мне будет очень стремно, если по моей вине погибнет девчонка.

– Да ничего с ней не будет, Тем... Она уже нашла себе новенького мужичка и во всю наслаждается жизнью...

Киваю.

Хотелось бы, что бы это было правдой.

Докуриваем в полном молчании.

Мой друг-юморит затыкается, явно понимая, что пока это очень шаткая тема и шутить на нее лучше не стоит.

В ординаторской сталкиваюсь с Мариной, которая отчитывается о полной готовности.

Расписываюсь в бумагах отмечая, что

Степка зря времени не терял, уже работает мужик.

Похвально.

Складываю в свою тумбу телефон и ключи от машины.

Ванька, отвернувшись к окну допивает остывший кофе, давая моему личному пространству полный покой.

Иногда этот парень может быть до жути тактичным и это является приятным бонусом к нашей дружбе.

Неуместных подъебов я сейчас не вынесу. Психану.

Оказавшись в предсекционной переодеваемся в непривычной тишине. Я знаю, что у Карпова рой мыслей, готов даже поклясться, что слышу их жужание, но он удивительным образом держит их при себе.

Похвально, бро.

Потом как-нибудь обязательно все обсудим.

Но не сейчас.

Толкнув кулаком подставленный кулак, отправляюсь работать.

*Захожу в секционку и принимаюсь бездумно натягивать перчатки и фартук.
Удушливый запах крови, привычно врезается в ноздри, но рвотных позывов уже давно не вызывает.
У нас и не такие запахи тут бывают...
На залитых кровью столах лежат уже обнаженные, выпотрошенные тела с зияющими красными дырами.

Органокомплекс извлечен умелой рукой моего верного помощника-санитара Степана и лежит в ногах моих сегодняшних " пациентов".
Для обычного человека эта картинка наведет жутчайший ужас, для меня-это рабочие будни.
Обвожу глазами зал, оценивая сколько у меня сегодня исследований, но замираю
когда они впиваются в бледное, женское тело с трупным оттенком синюшности.
Дернув кадыком, пытаюсь взять себя в руки.
Со смертью я на "эй, ты", ведь эта старушка подкидывает мне работу каждый день.
В судебной медицине я уже пять лет и многое видел.
Я вскрывал младенцев, молодых, красивых девчонок и пацанов, людей, которых безжалостно переехал поезд и тех, кого нашли в лесополосе год спустя.
Для меня уже давно покойники, мирно ожидающие меня на секционном столе не воспринимаются, как люди. Это объект исследования. Не более. Никаких эмоций и параллей с личным.
В общем, видел я достаточно, для того что бы не округлять глаза при осмотре нового " пациента", но именно сейчас я не могу прикоснуться к телу, которое лежит на первом столе.
– Тёмыч, ну чё, работаем?– кивает Степан на труп девчонки, держа возле ее головы инструмент.
Я знаю, что он должен сделать.
Я знаю, что должен сделать я.
Блядь...
На несколько секунд превращаюсь в безмозглый овощ.