Первый доклад Улисса – «Опыт длительного исследования биоценоза архипелага в море Сайял» – состоялся в нашем конференционном зале. Очно могли присутствовать все сотрудники Института и приглашенные гости из филиала в Миарре и дружественных факультетов университета. Дистанционно же к нам могла подключиться любая аудитория, у которой был допуск к трансляции.

На доклад Улисса сбежались и съехались все, кто мог и хотел. Мест категорически не хватало. Сэргэ распорядился поплотнее поставить стулья, добавив раскладных табуретов, а студенты уселись на пол. Тагманцам привычнее стоять, прислонившись к стене, потому что у них хвосты, и сидеть не везде удобно. С мониторов же на наше собрание с любопытством взирали ученые всех космических рас, представленных в Тиамуне, включая двух теперешних ректоров – виссеванца, профессора космобиологии Рамарраихха Ушшвандарра, и алечуанца, предостопочтенного Мину-Минулло-Минулло.

Родственники Улисса наблюдали за происходящим онлайн, однако, к моему удивлению, лично присутствовать пожелал Вайлен Кеннай, директор Музея Уйлоа, приведший с собой младшего сына Вайсана, студента-историка. Чуть позже в зал проскользнула Вайвенна Сеннай. Она не имела отношения к Тиамуну, но не могла же я попросить ее удалиться!.. Оделась она в однотонное платье пурпурного цвета, не очень популярного среди уйлоанок с их серо-зеленоватой кожей. У Вайвенны зеленый пигмент отсутствовал, ее кожа была светло-серой, и винный пурпур ей шёл, придавая сияющим синим глазам изысканный фиолетовый тон.

Наконец, все устроились, и я представила нового сотрудника Института – профессора Улисса Киофара, обладающего уникальными знаниями на стыке разных наук, что полностью отвечает комплексному характеру ведущихся здесь исследований.

Накануне собрания я внушала Улиссу, что на первый раз будет достаточно просто поведать о его жизни на острове, описать окружающую природу и свой распорядок дня, перечислить те явления, за которыми он методично наблюдал и фиксировал это в ежедневных записях. Попутно можно показать картинки и видео, снятые им собственноручно.

Он учел мои пожелания, но сделал всё по-другому.

Доклад получился сугубо научным, без скидок на некомпетентность Улисса в ботанике, зоологии и минералогии. Его отказ от активного участия в обустройстве квартиры в профессорской резиденции был отнюдь не капризом закоренелого эгоиста, решившего переложить все хозяйственные хлопоты на кроткого Эллафа, а насущной необходимостью оптимально использовать драгоценное время. Улисс с утра до вечера изучал терминологию естественных наук, читал последние публикации тиарологов и тщательно вникал в материалы экспедиции Виктора Цветанова-Флорес. Поэтому он говорил с сотрудниками Института, как профессионал с профессионалами. Про свои злоключения – очень мало, а в основном разбирал по пунктам суть дела. Подтверждал существенные достижения той экспедиции, вносил коррективы там, где его наблюдения оказались точней и полней, оглашал совершенно неизвестные сведения, демонстрировал изображения открытых им новых видов живых существ и растений.

После речи Улисса никто не посмел бы подумать, что за его назначением консультантом-экспертом стояли мои неизживаемые симпатии к покойному Ульвену Киофару Джеджидду и моя давняя дружба с семьей Киофар.

На Улисса мгновенно обрушилась слава.

Пришлось ограничить число высказываний и вопросов, посыпавшихся ото всех, кто присутствовал в зале или связывался с собранием онлайн. Иначе мы заседали бы до позднего вечера.

Пользуясь правом ведущей, я напомнила, что профессор Улисс Киофар выступает перед учеными и студентами Тиамуна отнюдь не в последний раз. Запланированы его лекции и мастер-классы в разных аудиториях. Там можно будет пообщаться с ним на конкретные темы. А сейчас отведенное для выступления время заметно превышено. Профессор Улисс Киофар, как и всякий из нас, нуждается в отдыхе, и ему еще предстоит прием в ректорате.