Я вылил на братца, коврик и Чудилу кувшин воды и, поставив Петрика перед собой, велел ему забыть о Рики и слушать меня. По мере того, как я говорил, его глаза делались всё больше, и вот уже полезли на лоб. К концу рассказа я почти успокоился и, оглядев комнату друга, закончил вопросом:

– Ты опять куда-то собираешься?

Бедный Чудила был так озадачен, что даже не сразу ответил:

– Ну да, собирался. Повоевать немного.

– Что?!

– Да. Я зашёл бы сегодня попрощаться. Я не говорил вам – зачем тревожить зря? Тем более, я даже не подозревал, что ты знаешь что такое пираты и что в море водятся корабли.

Рики, умывающийся над тазиком, захихикал и расплескал воду. Я не обиделся: они так всегда шутят, говорят, что я не от мира сего.

– Но послушай, Петрик, на войне убивают. Тебя могут убить.

– Да, – грустно сказал он. Чудила был сосредоточен и несчастен, теперь я это видел. Ему не хотелось воевать.

– Тогда зачем тебе это? Ты не моряк, не военный, ты не обязан.

– Как раз обязан, Миче, ты просто не знаешь, – рассеянно улыбнулся он. – Долг зовёт. Но ты говоришь, что нападут на город?

– Я утверждаю!!! Где-то в наших островах притаился пиратский флот. И всё это нужно не кому-нибудь, а Коркам. Иначе какой вообще смысл красть Доброе Сердце Эи? Рассказать тебе ещё раз, как старый злыдень говорил, что я ему нужен, арестованный, в определённый срок для определённой цели?

– Ты не кричи громко о том, что украдено. Нельзя. Я тебя понял. А ты никогда не ошибаешься, Миче. Ты всегда прав, – также печально говорил Петрик.

Кстати, только он знал за мной это качество. Я уже устал отнекиваться. У меня было совсем другое мнение на этот счёт. Мне тысячу раз доставалось от родителей и учителей за то, что вот мол, и здесь я ошибся, и там не прав. А Чудила упёрся, утверждая обратное.

– Надо что-то делать, Петрик, – торопил я. – Меня не пустят во дворец, а тебя, или кого там – твоего начальника? – пустят. Да, начальник – это очень хорошо. Убеди его. Если стану я кого-то убеждать, мне не поверят. Ох, вообще никому не поверят. Я хотел говорить с принцем Далимом, но он ушёл. Я гадал – и сказано ведь: падение начнётся с невозможности поговорить. Ну не стой, чего ты стоишь?

– Возможность будет, – сказал Чудила. – Что вы собираетесь делать?

– У меня рабочий день, – напомнил я.

– О Эя! Ответственный ты наш! Придёшь домой – и сиди дома. По городу бродят Корки…

– И сухари, – подхватил Рики.

– Но я не могу сидеть! – воскликнул я. – Как можно сидеть, когда такие дела творятся?

– Я есть хочу! – снова заныл мой братец.

– Дома поедим.

Мы, трое, вышли на улицу. Лидия, Чудилкина квартирная хозяйка, всхлипывая, вытирая глаза и благословляя Петрика на всяческие подвиги, подвела ему Сокровище.

– Петрик! – позвал я и схватил его за руку. – Мы ведь увидимся ещё до твоего отъезда? Ты зайдёшь? Или тебя можно будет навестить?

Рики тоже схватил Петрика за руку и прижался к ней лицом.

– Мы увидимся, – с улыбкой пообещал Чудилка.

Потрепал Рики по волосам и ускакал куда-то вниз, а мы вернулись домой и едва успели позавтракать, как день пошёл по прежнему сценарию. Но всё время я думал о Петрике и о том, что лучше бы ему не ходить на эту войну. Он мой лучший друг – как мне дождаться и не сойти с ума от страха за этого чудилу? У Рики всё валилось из рук, и в конце концов он разрыдался горько-горько, и мне, забыв о двух ожидающих клиентах, пришлось утешать очень младшего брата и уверять его, что всё будет хорошо.

В районе обеда я нашёл своего замученного ребёнка крепко спящим на диване в кухне, а у него в ногах сидела… Ну, кто бы вы думали? Лала Паг. Она накрыла Рики покрывалом. Очень трогательно.