Почему мне в голову в этот момент пришла мысль о такой пиратской задумке? Я не знаю. Наверное, от охватившего меня сильного страха.

Ой, как оскорбился Далим – что значит, южный темперамент! Он высказался в том духе, что хватит уже осторожничать, вперёд, к победе над пиратами! Подумаешь, разбойники какие-то! Прекрасные флоты двух великих держав сильны. Гадание – это интересно, но кто всерьёз верит гаданиям в век технического прогресса? Речи Миче – это речи труса, да-да, так он и сказал, и добавил, что наш королевич – редкостный чудак, а он, Далим, дитя малое, поверившее в сказки. Что когда он вернётся домой, то прогонит того самого звездочёта пинками, у всех на виду, пусть убирается на родину, в деревню.

Должно быть, мой оторопелый вид немного остудил гнев заморского принца, он вдруг замолк, зато отмерла Назика:

– Далим знает, как надо побеждать. Он с рождения в море, – с гордостью за супруга произнесла она. Я глядел на неё и удивлялся. Днём она казалась мне весёлой, а при вечернем освещении словно чувствовала себя неуютно. Я не мог отделаться от ощущения, что знал Назику раньше, может, беседовал с ней. Я то и дело поглядывал на её руки, на пальчики, выглядывающие из рукавов. Днём на ней было платье с короткими рукавами, и я не обратил внимания на то, что где-то видел похожие по форме смуглые кисти. Удивляла её манера говорить, мне ещё в первый визит резало слух: правильно построенные фразы – и жуткий акцент. Такого не бывает. Иностранцы, плохо владеющие нашим языком, путают порядок слов в предложениях. Но не моё это дело, не моя жена Назика.

Далим вдруг сник, провёл ладонью по лицу и сказал:

– Прости, Миче.

– Что так? – спросил я. С Далимом я напрочь забывал о разнице в положении, продолжал звать его на «ты», ничуть не смущался и запросто дал ему понять, как я обижен.

– Далиму приказал его папа. Королевичу приказал его папа. Сыновья должны слушаться отцов, Миче. Далим не может менять планы. Мы держим курс на Лийские острова, – вздохнула Назика, снова изумив меня правильностью своей речи. – Мы ищем священную вещь, похищенную пиратами.

– Плюньте на неё, на вещь эту, – посоветовал я. – Две столицы остаются незащищёнными. Я боюсь. Да, такой вот я трус.

– Миче, – тихо произнёс Далим, – знаешь ли ты, что похитили у нас пираты? Нет-нет, не реликвию нашего дома. Реликвию всей нашей планеты, всей прекрасной Винэи, доверенную нашей семье. Доброе Сердце Эи.

– Ааах! – протянул я, и больше не нашёлся, что сказать.

Всё понятно. Корабли уйдут в море, не смотря ни на что.

Великая Эя, наша светлая покровительница, подарила своей дочери Някке, матери народов нашей планеты, кусочек своего доброго сердца. Заключила его в оправу из золотых ромашек, любимых цветов. Подарила, едва она родилась, повесила ей на шею на цепочке, чтобы Някка всегда чувствовала присутствие мамы и её любовь. С тех пор много раз реликвия переходила от матери к дочери, пока не осела в храме за морем. Это всеобщая святыня, вырвать её из лап пиратов – дело чести. Удивительно, до чего обнаглели морские разбойники! Плюнуть на это просто невозможно. Неисчислимые несчастья ждут того, кто посмеётся над материнской любовью Эи, позор и бедствия обрушатся на город, потерявший свой амулет, на семью, что не сберегла доверенное ей сокровище. Понятно, от простых людей, особенно на этом берегу, скрывают, что именно похищено – мало ли что. В нашей стране неспокойно по милости Корков. Вроде бы, союзники всего лишь собираются приструнить обитателей Лийских островов, хотя на самом деле, с помощью моей карты, обязаны обыскать их все и найти святыню. Песчинку в опавших листьях. Бесценная маленькая вещица может быть где угодно и у кого угодно. Может затонуть с одним их потопленных нашим флотом пиратских кораблей. Тот, кому доверят святыню, может бежать и спрятать её в любом месте планеты. Я сказал, что конечно, всё понимаю и уповаю на мудрость нашего короля, который не оставит город совсем без защиты.