Он улыбнулся, натягивая сюртук.

— Можно и так сказать. Я с тобой.

— Зачем? Губернатор вызывает только меня.

— Для моральной поддержки, Августа. Я что, помешаю?

Он улыбнулся так, что я не смогла ему отказать.

— Нет, конечно. Не помешаешь. Так заметно, что мне нужна поддержка?

Он пожал плечами.

— Скорее наоборот. У тебя такой воинственный вид, что, мне кажется, поддержка понадобится чиновнику.

— Но ты ведь на моей стороне, — улыбнулась я лукаво, усаживаясь в повозку.

— Всегда, — он взял мою руку в свою.

И сразу внутри потеплело. Вот это я понимаю — не торопиться. Медленно узнавать друг друга, строить отношения. Именно то, что сейчас нужно.

В ратушу мы вошли вместе, однако Алексей не стал заходить в рабочий кабинет губернатора, расположившись на небольшом диване для ожидающих аудиенции. Меня же сразу же пригласил секретарь и провел к самой двери. Напоследок я обернулась, Леша ободряюще улыбнулся. Это придало уверенности. Гордо вздернув подбородок, я вошла внутрь.

— Августа Константиновна, — при моем появлении губернатор привстал и указал на кресло за его столом, напротив него.

Нестарый, однако полностью седой мужчина с аккуратно уложенными короткими вьющимися волосами, широкими черными бровями и большими карими глазами взирал на меня довольно строго.

— Захарий Яковлевич, — так же сдержанно кивнула я и опустилась на сидение.

Я морально готовилась к тому, что сейчас начнутся расспросы о том, где я пропадала. Конечно, ни правду, ни даже часть ее я рассказывать не собиралась. Потяну за ниточку — придется распутывать весь клубок, а то это мне точно не нужно делать перед совершенно посторонним человеком. Поэтому даже глазом не моргнула, когда чиновник с серьезным лицом начал допрос с пристрастием.

— Ездила навещать подругу в Несвиж, — ответила я на самый первый и очевидный вопрос о том, где же меня носили черти все это время.

Разумеется, губернатор выразился не так, но, судя по его выражению лица, поняла вопрос я верно.

— Вас искали, о вас вся губерния говорила! Просто взять и пропасть — это… Это даже не ребяческая выходка, Августа Константиновна. Вам же не пять лет!

Я сложила руки в замок и устроила их на столе, чуть придвинувшись к хозяину кабинета.

— При всем уважении, Захарий Яковлевич, но разве я перед кем-то обязана отчитываться? Мне нужно было подумать обо всем и привести мысли в порядок. А пансионат — это не для меня.

Он коротко недовольно мотал головой все то время, пока я это говорила.

— Да, Августа Константиновна. Обязаны. Ваш уважаемый дед, Петр Дмитриевич, создал не просто предприятие. Это единственная сахарная фабрика во всей Минской губернии. У него были заключены контракты и договоры со многими предприятиями и частными лицами. Да и экспорт сахара в последние несколько лет благодаря этой фабрике уменьшился на восемьдесят процентов. Вы понимаете, что это значит? — он разговаривал со мной строго, будто я десятилетнее дитя, нарушившее родительское наставление.

— Прекрасно понимаю, Захарий Яковлевич. Более того, я осведомлена о каждом контракте, подписанным моим почившим дедом. Я живо интересовалась делами фабрики и считаю, что готова ею управлять в полном объеме. Но не вы ли сразу после смерти моего родственника не дали мне права выбора и, сослав в закрытый пансионат, назначили управляющего делами? Кстати, к нему у меня очень много вопросов.

Я старалась говорить спокойно и тихо, не повышая голос. Хотела показать, что, несмотря на юный возраст, могу адекватно и здраво рассуждать. Мужчина вздохнул и откинулся на спинку кресла, глядя на меня с прищуром.

— Поймите, Августа Константиновна, я не злодей, каким вы, вероятно, меня себе вообразили. Однако от того, насколько слаженно будет функционировать ваше производство, многое зависит. Я не мог полагаться на случай.