Он отдавал себе отчёт в «некрасивости» таких мыслей, и то успокаивал себя тем, что такой «лошадке» ничего не стоит – повозить на себе ещё одного мужчину (а на скольких она каталась?), то почти усилием воли заставлял себя относиться к ней, как к «объекту», «существу женского пола». Преступному существу. Потом он смеялся над всем этим «бредом». Он сокрушит её морально, она не должна почувствовать его «зависимость» от неё. К тому же, после «бойни» он вообще чуть ли не ненавидел её. Он был оскорблён до глубины души, что девушка вцепилась ему в горло, и при этом – не смотря на «мушки» и «солнца» в глазах, он не мог не увидеть яростной гадливости, исказившей её лицо в этот момент. Не мог не увидеть. И не простит ей этого. Пусть, пусть она ещё раз набросится на него. И тогда её тут же переведут в настоящую тюремную камеру – предварительного заключения, здесь же в Департаменте, в подвальный этаж. Как опасную. А там…

Подошло время очередного визита скапатора к Лоэн. Она встретила его спокойным и враждебным взглядом.

– Или вы скажете мне, что с Джеральдом, или пойдёте вон, – она смотрела на него чуть исподлобья.

В комнату с Роем вошли два дюжих молодца из охраны. Одного из них Лоэн уже запомнила – он всегда приходил.

– Вы обращаетесь ко мне лично, или ко всем троим? – в голосе скапатора ирония. Он потешался над её тоном.

На её лице – выражение превосходства, она чуть усмехнулась и теперь молча смотрела ему прямо в глаза, следила за его глазами. Он же стал смотреть по сторонам, ища стул. Наконец, сел, а парни встали друг против друга – у противоположных стен, и были, казалось, равнодушны. У скапатора в нагрудном кармане форменной рубашки – маленький магнитофон. Лоэн, как обычно, сидела на кровати, поджав ноги и укрыв их покрывалом.

– Негостеприимная ты хозяйка, – как бы добродушно сказал он, глянув на неё.

Её губы язвительно дрогнули. Она держалась с «непререкаемым» достоинством и была немножко похожа в этот момент на высокомерную учительницу.

– Что ещё? – она спросила таким тоном, что Рой ощутил привкус металла на собственных зубах. Но он продолжал оставаться добродушным, а в её глазах уже «попыхивал» холодный упрямый жар.

– Если к «ничего» добавить «ещё», то это как раз и будет наш сегодняшний разговор. До сих пор ты грубила мне, и это, как видишь, ни к чему не привело. Поэтому предлагаю сменить тон, крошка…

– Что с Джеральдом? – оборвала его Лоэн.

– Полегче, крошка, – и вообще, вопросы задаю сегодня опять я, – он улыбнулся, произнося эту классическую фразу следователя.

– Мне плевать на твои вопросы, – перейдя тоже на «ты» отпарировала Лоэн, – ты обязан сказать мне, что с Джеральдом, иначе…

– Что иначе? – рассмеялся Рой, начиная злиться – разговор сразу пошёл не так, как он хотел. А ему было очень важно провести дознание, как следует, и он поклялся, что не выйдет отсюда без фактов, которых так не доставало ему. Да и в Департаменте должны понять, что он не теряет времени даром…

Лоэн смолчала.

– Что иначе? – иначе ты опять вцепишься мне в горло? – и он подмигнул одному из охранников. – Между прочим, у нас не семейная ссора, и ты разговариваешь с должностным лицом и к тому же с человеком, который лет на десять тебя старше. Ты обязана быть вежливой, крошка, не то я на тебя обижусь, – он явно потешался, этот псевдосерьёзный тон, ухмылка…

– Дурак! – отрезала Лоэн.

– О-о-о, братья правоверные, – засмеялся он, поворачиваясь к одному из охранников, – вот так всегда. Глен, – может, ты поговоришь с нею? Я уже не могу – ума, вишь, недостаточно, – он снова весело подмигнул охраннику, которого Лоэн запомнила. Он стоял, облокотившись на стену и скрестив руки на груди, с одной из них свешивалась тяжёлая резиновая дубинка. Скапатор обращался к охраннику, глядя на дубинку. Глен усмехнулся, но ничего не ответил на это двусмысленное обращение…