Тётя, видя непреклонность племянницы, решительно стала выпроваживать Линэта, и, наконец, выпроводила. Позднее его оставили в покое, но замечать вообще перестали, полностью исключили даже имя его из своих разговоров. Ни один человек не может вынести собственной смерти при жизни, и вскоре Линэт вообще пропал – куда, точно никто не знал – видимо, перешёл в отдалённую школу и перестал вообще появляться на улице. Все как-то вздохнули свободнее.

Марека постигла ещё более печальная участь. Он в своё время не побоялся дать Линэту сдачи, однако не мог ослушаться мать, властную и скандальную женщину, муж которой – отец Марека – предпочитал с нею не связываться. Марека били не мальчишки, а девчонки, которые были его старше. Изощренно били и стыдно. Брали в кольцо на потаённой лужайке школьного сада и издевались… Его не оставляли в покое до тех пор, пока всё семейство не съехало с глаз долой. Причем, круговая порука среди детей и подростков была настолько прочной, что никто не выдал мучительниц этого толстоватого и, в целом, добродушного мальчика…

Ему не повезло и в другой школе, куда его перевели родители. Наверное, благодаря тому, что она находилась не столь уж и далеко, там очень быстро узнали, что Марек пинал ногами Лоэнету, о Лоэнете знало уже чуть ли не пол-Уэйна. И в той школе его также стали избивать девчонки – здоровые уже, лет пятнадцати-шестнадцати, и чуть не придавили его насмерть. Наконец, Марек исчез окончательно, и больше его не вспоминали…

Рока несколько раз после возвращения Лоэн домой приходила к ней, чтобы объясниться, ну и просто – дружить опять. Лоэн простила её за малодушие, однако дружить с ней больше не стала, и никогда больше не выделяла Року среди остальных, отчего та страшно страдала. Рока много раз даже плакала, но это на Лоэн производило такое же впечатление, как и слухи об очередном избиении Марека, то есть никакого…

…Нет, всё-таки страшный человек была Лоэнета, маленькая девочка, из-за которой всё перевернулось так разом, и ясно вдруг стало, кто есть кто… Она каким-то странным и непонятным для взрослых образом постепенно превратилась для детей целой округи в своего рода «божественную личность», знакомства с которой искали все. А старшие девочки—подростки опекали её, и даже гордились этим…

После этой истории Лоэн никогда не сталкивалась даже с попыткой посягнуть на неё. Все искали её дружбы и преклонялись перед ней. Поэтому то, что происходило с нею в Риносе – этот арест, эта «бойня», этот «безголовый кастрат», – было для неё запредельно…

Как провела эти сутки Лоэн – после визита скапатора и «бойни», – она бы и сама не вспомнила. Через некоторое время после того, как её оставили в покое, у неё страшно разболелась голова. Головная боль отвлекла её от мыслей о случившемся. Она – то плакала, то постанывала, то просто лежала, мучаясь молча.

В течение дня в её дверь много раз стучали, но она не откликалась – какой смысл? – если к ней может зайти кто угодно и когда угодно, как в тюремную камеру. И к ней действительно стали входить без стука – в отведённые часы просто приносили еду, но она и не замечала этого. После обеда несколько раз заходил врач и задавал ей какие-то вопросы. Она лежала, отвернувшись к стене, и не отвечала. Была «как живая» и совершенно «тихая». В конце концов, её вновь оставили в покое. До следующего утра.

…Врачебная комиссия вошла к Лоэн. Она сидела на кровати, одетая, но непричёсанная, заплаканная.

Они вошли – она продолжала плакать, как будто не видела их, как будто по-прежнему была одна. Они знали, что со вчерашнего дня она ничего не ела и никак не отзывалась на вопросы, обращенные к ней, лёжа на кровати, спиной к «посетителям». Трёх врачей, возглавляемых Редом Беннером, сопровождал Рой (таково было его условие) и два охранника.