Теперь, я сто раз подумаю, прежде чем общаться с людьми, Клодетт не в счет, от неё я не чувствовала ни малейшей угрозы. На съемках я также чувствовала себе дискомфортно перед камерой, но старалась бороться с этим и не показывать. Только Арман знал причину моего страха.

Он уехал спустя три месяца моего нахождения в Париже. Мой животик потихоньку рос, я сделала узи и узнала о том, что жду мальчика. Я чувствовала бесконечный прилив нежности к этому крохотному существу внутри меня. Беременность сказывалась на теле, оно отекало, от долгого ношения каблуков болела спина, но полностью отказаться от них я не могла из-за съемок. Хоть и Арман обещал мне показы, люди из агенства не одобрили мою фигуру и пока меня ограничили только небольшими съемками. От этого уровень моего заработка упал. Но я не могла экономить на нормальном питании для ребенка, поэтому весь мой доход уходил только на еду. О развлечениях я и мечтать не могла.

Без Армана было очень грустно и одиноко, но он не обязан был столько находится рядом со мной, я не маленькая и могла со всем справится сама. С Дашей мы общались очень редко, я узнала, что она запланировала свадьбу в России через пол года, но я не могла быть на ней, так как наступит время родов. Больше всего меня начало пугать именно это время, я осталась абсолютно одна и очень переживала, что буду рожать в одиночестве.

Это было правильное решение, у меня нет выбора, мама меня не поддержала, друзья в другой стране, любимый занят, – так я пыталась успокоить себя, но не помогало. Хандра и страх периодически накатывали с верхом. Я просто устала и у меня не было ни минуту свободного времени, чтобы просто отдохнуть и хотя бы нормально выспаться. Съемки часто назначали на раннее утро, а длились они очень долго и обычно заканчивались лишь поздно ночью.

Я готовила суп и слушала видео по ютубу, когда мне позвонил Малиновский. Я скривилась, словно съела что-то кислое, затем выдохнула и взяла трубку.

– Арсений Дмитриевич, очень неожиданно, как поживаете?

– И тебе не хворать, Милана, как поживает мой внук?

Я очень удивилась.

– Откуда Вы уже знаете, что это мальчик? Я только сделала узи.

– Я предположил, предчувствовал, что так и будет. Значит от идеи об аборте ты отказалась всё-таки?

Я скрипнула зубами. Интересно, слышно ли ему было?

– Никогда, – выдохнула я зло и потерла переносицу. Нервы в последнее время были на пределе, я зажигалась от каждой мелочи и сейчас я понимала, что это провокация, но зачем-то на это велась и тратила свои нервы. Малиновский тот еще манипулятор.

– Арсений Дмитриевич, зачем Вы звоните? У меня нет времени на Ваши выпады.

– Милана, ну что ты, я звоню не затем, чтобы тебя провоцировать. Мне нужен здоровый внук.

Я хмыкнула.

– Теперь, Вы печётесь о нём? То смерти хотите, то заботу проявляете? Определитесь уже.

– Я пекусь, потому что ребёнок будет принадлежать нам, я хочу его забрать. Ты не сможешь его достойно воспитать и содержать, посмотри на себя. Долго ли ты будешь скакать по подиуму или вытирать пол на фотосессии. Кому ты нужна?

Мои колени подкосились. Я знала, что он козёл, но, что он такой подлый и может так поступить не ожидала.

– Не отдам я Вам моего сына. Он только мой и только посмейте протянуть к нему свои грязные лапы! Легко быть хорошим родителем вдалеке от него. Я разрешу Вам с ним общаться только при условии, что Вы никогда не будете на него посягать.

– Ты не в том состоянии, чтобы ставить условия. Милана, я не хочу ссориться, но объективно ему с нами будет лучше.

Он шутит что ли?!

– Я не хочу иметь ничего общего с Вами! Но, к сожалению, у нас есть общее – Марк. Хорошо, что он на Вас совсем не похож, он прекрасный человек и никогда не причинил бы мне боли просто так. А Вы найдите себе другое развлечение, чем доставать меня и мою семью. Я могу воспитать сына в хороших воспоминаниях о деде и его семье, а могу воспитать его в ненависти к Вам. Сами выбирайте какой путь предпочитаете.