Было темно. Фонарем освещался небольшой пятачок у двери. Вдруг из темноты послышался далеко не трезвый голос Платохи:

– Макс, она моя девушка. Я ее люблю, ик!

– Серега, я никаких намерений не имею, ради бога. Но ты видел, что она вытворяет! – сказал Макс.

Серега начал что-то объяснять, рассказывать о чувствах, что, мол, она одна такая и т. д. Не зная его, Макс, возможно, и поверил бы во всю эту сопливую «лабуду». А так он сделал вид, что слушает его очень внимательно.

Из бара шумно вышла молодежь, человек шесть парней и, встав на освещенном пятачке, стали курить. За зданием парикмахерской, в Доме культуры, шумела музыка. От громкого шума Макс вообще перестал слышать Серегу. Вглядываясь в темноту, Макс наконец разглядел пьяное, страдальческое лицо. От увиденного Макс не смог сдержать смех. Этого хватило, чтобы завести Платоху, потому как Макс сразу ощутил удар в челюсть. Развлечься дракой Макс Трошин был не против. И зарядил в ответ Сереге смачный удар в лоб. Драка в темноте продолжалась минут двадцать. У Макса сильно пострадала австрийская ветровка, подаренная третьим штурманом, и о кучу кирпичей возле стены оказалось содрано колено. Сереге пришлось туго. Изрядно порастратив силы на темпераментную Юлию, он стал быстро сдавать. В результате, зажатый в угол стен у двери с буквой «Ж», Серега наполучал оплеух в левую сторону лица, отчего вид у него стал еще более удрученный.

В это время посетители бара, услышав о красочном побоище, высыпали на улицу. Макс и Платоха почти висели друг на друге, и тут чьи-то руки развели их в стороны и Макс получил сильнейший удар в нос. Увидев разноцветные звездочки перед глазами и почувствовав боль, он понял, что нос сломан. Без грамма сожаления он сдавил нос пальцами и вправил смещенную кость на место. От этого боль усилилась и посинело место перелома, опухоли почему-то было немного.

Какой-то парень схватил Трошина за плечи и спросил: «Ты кто?»

– Я Макс, – ответил Трошин.

– Макс Трошин, вот блин. Извини, Макс. Не разглядел, – это был одноклассник Андрея, Пашка Емельянов.

Пашка решил загладить причиненный ущерб, предложив выпивку в баре. Присев за столик, Макс ощутил знакомый запах: это была Юля. Она бесцеремонно завалилась к нему на колени и поцеловала. Платоха исчез до следующего дня. Ночь у Макса была бурной. Эта прибалтийская штучка умела выжать соки из крепких парней. Но Трошин доказал ей, что Брейтовские ребята имеют огромный потенциал.

После того как он на следующий день проводил Юлю, не утруждая себя походом до ее дома, Макс направился в центр, где сразу встретил взъерошенного с прошлой ночи Платоху. Их взгляды встретились, и с видом серьезных намерений они направились друг другу навстречу. Только еле заметные «чертики» в глазах выдавали их несоизмеримо большую дружбу.

– Эх, здорово, Платоха! – Макс подал ему руку.

– Привет, Макс! И не поговорили вчера, по-нормальному-то! – сказал Серега и обнял друга.

Про Юлию больше не вспоминали, ушла, как вчерашний день. Выпили по кружке пива и примерно через час разошлись по своим делам.

Макс зашел к сестре на работу в «Пельменную».

– Как дела? – спросила Ленка. – Слышала, ты вчера свой приезд отметил.

– Да так, с Платохой немного порезвились, – ответил Макс.

– Да уж вижу. Покоцанный, как кот блудливый, – констатировала сестра.

После двойной порции пельменей Макс направился на берег Латыгоры позагорать. Солнышко безжалостно припекало, пришлось искупнуться. Подошел Борька Заикин из параллельного класса, поздоровался и предложил пива из пятилитровой банки. Через полчаса присоединилось еще человек десять знакомых ребят. Пришлось кому-то снова сбегать за пивом и прихватить пару «стволов» водки. Откуда-то появились вобла, сыр, помидоры, огурцы, в общем, день наполнялся значимостью. Ребята спрашивали у Макса, чем он занимается на чужбине, где учится, ну и прочее о жизни.