Ленард, на станции побывавший впервые, не скрывая любопытства, глядел по сторонам и рассматривал толпу, состоявшую из представителей самых разнообразных народов и рас. Не только тех, кто вышел к звёздам и создал собственные империи. Эпоха Федерации знала, помимо людей, всего два народа – саураны и фламины старательно зачищали от потенциальных конкурентов малоразвитые планеты до того, как те выйдут к звёздам. Будучи непревзойдёнными специалистами по живому, они разработали немало универсальных болезней, а их роботы-убийцы летали далеко от собственных границ. Сейчас же почти все космические империи имели на своей территории не меньше десятка-другого прочих рас, обитавших на одной планете или в границах единственной системы, но признававших власть галактических хозяев. Так что на станции Ленарда встречали великаны и крошки; чешуйчатые и волосатые; с хитином и кожей; белые, чёрные и разноцветные; гуманоиды и напоминавшие гуманоидов приблизительно.

– Ленард, сделай рожу попроще, – так, чтобы слышал лишь он, шепнула Этна.

– И чего тебе не нравится?

– Ну как бы сказать, ваше величество… Ты вышагиваешь с таким видом, словно наследный принц – по собственному парку. Все вокруг плебеи, один ты в белом.

– Какую рожу имею, с той и хожу, – фыркнул Ленард, пряча улыбку в уголках губ.

– Всё равно, ты хоть иногда улыбайся. Нет, я понимаю, что ты, император и в самом деле тут всё твоё, но если ты и дальше будешь смотреть, как кирпич, внезапно отрастивший пасть и надумавший кого-то укусить, то местный народ скоро на тебя коситься начнёт.

Настроение скачком подпрыгнуло. Ленард понял, что, ещё немного, и он не то, что улыбаться будет, а засмеётся в голос. Прав был Адам, когда регулярно при встрече язвил, дескать, за этот год Этна узнала своего ненаглядного лучше, чем он знает себя сам. Вот и сейчас, может, не самая тонкая шутка, но в тему, помогла расслабиться, сбросить излишнее напряжение перед схваткой.

Заметив изменившееся настроение императора, что-то надумал сказать и аль-Кеорл, но тут дорога их вывела на один из главных осевых коридоров станции. Громкий говор прохожих и покупателей с продавцами, звуки рекламы не только на общем, но и на десятках других языков и с разными эффектами глушил слова: придётся повышать голос, приватного разговора не выйдет. Между беспорядочными толпами народа то тут, то там проходили патрули стражи в глухих бронескафандрах, наблюдая за уличным порядком. О том, что прибудет император, специально никого не предупреждали, так что появление главы государства в сопровождении вольфара стало неожиданностью даже для блюстителей закона. Ленард обратил внимание, что люди составляют не меньше половины в каждом патруле, и то, что именно люди отныне отвечают за безопасность станции, обитатели уже воспринимают как должное. Обнаружив важных персон, толпа расступалась перед передовой линией гвардейцев, а полицейские торопливо помогали организовать свободную дорогу до офиса губернатора. Можно было не сомневаться – Энике о прибытии «отца семьи людей» доложат очень быстро. Ленард и остальные ускорили шаг, теперь с Корнели желательно встретиться побыстрее.

Возле офиса губернатора уже ждали. Почётный караул, ковровая дорожка и полтора десятка нелюдей из самых влиятельных группировок, причём трое в скафандрах представляли интересы некислородного сектора. Все поприветствовали императора, дальше вперёд вышел полутораметровый зеленокожий гуманоид – между пальцами рук и ног заметны перепонки, на макушке в обрамлении пуха – углубление, будто заполненное молоком, из которого торчала самая настоящая антенна вживлённого имплантата.