Та не отказалась. Она неловко поднесла горлышко к губам и сделала глоток. Жидкость, просочившись сквозь рваные уста, потекла по подбородку. Женщина отстранила сосуд, утёрла лицо и улыбнулась шире.

Дженна неуверенно ответила на улыбку. Женщина потянулась к ней и коснулась чёрными пальцами сморщенной руки.

– Пойдём со мной? – предложила она.

– Куда? – спросила Дженна.

– Сегодня праздник… – ответила та. – Но я не помню его… Ты мне поможешь, объяснишь.

С этими словами она привлекла Дженну к себе. Сопротивляться сил не было, и девушка, словно вода, проскользнула сквозь решётки. Женщина увлекла её дальше, вниз. Мгновение – и тьма поглотила обеих. Земля сомкнулась над головой Дженны.

Вынырнули они в полу мрачной хижины.

В затхлом воздухе воняло разложением и гноем. Комнатушку освещало несколько лучин. В их свете Дженна смогла различить людей на узких койках. Лица, руки и ноги их были перебинтованы. В углу хижины Дженна приметила рисованное изображение – единственное украшение этого места.

Внизу лежали сухие еловые ветви. Подле них, взирая на изображение, на коленях сидела женщина. Бинты на руках размотались, и было видно, что кисти, сложенные в молитвенном жесте, усыпают страшные волдыри. Собранные в пучок редкие волосы открывали язвы на месте ушей и ввалившиеся щеки.

– Кто они, ты знаешь? – любознательным тоном ребёнка спросила Дженну её странная знакомая.

– Прокажённые… – как во сне ответила чародейка.

– А что они празднуют? – продолжила женщина.

– Я не знаю… – призналась Дженна.

– Они говорили, что кто-то родился… – промямлила её знакомая. – Кто-то, кто вызволит нас всех, как рыб из моря… Но это будет не смерть, а спасение. Он – наш рыбак.

– «Сьидам», – вырвалось у Дженны. – Иногда переводится как «рыбак»…

– Кто это? – спросила женщина.

– Сын… – выдохнула Дженна, осенённая внезапной догадкой. – Отверженный сын богов, выросший в мире без света… Он набрался сил, знаний, сотворил новую жизнь и… – девушка вздохнула. – И научился прощать.

– Я думала, здесь нет богов, – тряхнула головой женщина, как будто раздосадованная собственной глупостью.

– …Я бы вышла на воздух, – вдруг осознала Дженна.

В мире тьмы не было боли, но здесь сам воздух словно превратился в яд. Дженна поняла, что задыхается от чужих страданий. Ещё немного – и ноги потеряют опору. Она упадёт от бессилия и больше не сможет подняться, останется здесь навсегда.

– Как хочешь, – согласилась женщина, крепко взяв Дженну за руку.

Они оттолкнулись от пола и, миновав стропила, будто тех и не было, выплыли на поверхность крыши. Дженна полной грудью вдохнула жаркий воздух, застонала.

Неужели всё это наяву? Люди, будто одетые в помои и сотканные из них же. Мир – иссохшая степь. И небо – ярко-алое небо, словно одно большое солнце с красным зрачком, дарящее много жара, но мало света.

– Ты кого-то искала, – завязала разговор женщина. – Ты была ко мне добра и ответила на вопрос. Я у многих спрашивала, они молчали. Теперь я хочу помочь тебе, ведь на твой вопрос тоже никто не может ответить…

– Но я ведь ничего не сказала, – всхлипнула Дженна, потирая глаза, на которых так и не появились слёзы. – Это лишь предположение…

– Умение прощать пригодилось бы здесь многим, – собеседница не обратила внимания на сомнения Дженны.

«Ты сделал достаточно, – вспомнила девушка свой последний разговор с Владыкой Панирисом. – Ты рассказал мне свою историю. Ты знаешь, что совершил зло. Ты признал, что не хотел этого. Знай же, Агару прощает тебя. Прости и ты себя…»

Драконица устремила взгляд на кровавое небо и бесцветные степи под ним. Теперь ей показалось, что с высоты крыши открывается странный, но прекрасный вид. Будто рисунок маленького ребёнка, что не знает, как выглядит небо, солнце, море. Рисунок примитивный, наивный, но искренний и полный скрытого потенциала.