– Васенька, а ты бы об себе обсказал? – попросила Пелагея. – На тебя эвон глядеть страшно. Где же ты, касатик родненький, эдак долго пропадал?

– Нет, изначально предлагаю выпить в честь праздника великого и вкусить чего Господь послал, – заявил хозяин. – Гость наш никуда не торопится. Он ещё обскажет нам, куда заносила его судьбина нелёгкая. Слава Иисусу Христу нашему, что жизнь ему сохранил и в нашу избу путь указал.

«Да, Господь истинно вас любит, – подумал Василий, разглядывая заставленный яствами стол. – Интересно, как мои живут там, в станице Павловской? Эдак же, как здесь, или…»

Он отвлёкся от своих мыслей, когда перед ним поставили дымящийся пирог с картошкой и мясом. Все выпили, закусили, ещё выпили.

– Ну ты чего, Василий, надолго ли к нам? – поинтересовался Иван Петрович, когда они вышли на крыльцо покурить.

– А что, надоел уже? – пошутил Боев.

– Да нет, не надоел, – усмехнулся, оценив шутку, Чернев. – Я вот к тому любопытствую, что добираться до дома в стужу эдакую долго придётся. Поди родственников, кто напоит и накормит, больше не встретишь.

– Мир не без добрых людей, – вздохнул Василий. – Покуда ещё на улице замерзать не оставляли.

– Как знать, как знать, – вздохнул Иван Петрович. – Могёт быть, что и на порог не пустят. Ты бы остался у нас до весны али до лета? Когда тепло, в пути легче – заночевать под любым кустом можно.

– Нет, не могу я, – покачал головой Василий. – Истосковался по дому. Знать хочу, как мои там поживают. Издёргался уже в тревоге о них.

– Что ж, хозяин-барин, удерживать не стану, – ухмыльнулся Чернев. – А вот покуда гостишь у нас, хорошенечко над моими словами поразмышляй. Лихих людишек можешь встретить на пути своём. Нынче эдаких много развелось.

– Ну и что с того? – пожал плечами Василий. – Всё одно взять с меня нечего.

– А жизнь? – покосился на него Иван Петрович. – Или ты уже не дорожишь ею?

– Дорожу, брехать не буду, – ухмыльнулся Василий. – Вот только кому она нужна, моя жизнь? Да и от смерти не спрячешься, ежели она за мною придёт. А где и в какой час она меня поджидает, это не дано знать. Всё, что на роду написано, тому и бывать, так вот…

18.

У родственников Боев прожил три дня, а потом засобирался домой. Вместе с ним решили отправиться в путь и Иван Рубцов и Михаил Комаров. Остальные казаки уже покинули хутор.

– По мурлу твоему довольному вижу, что домой собрался, – хмуро буркнул Иван Петрович. – Что ж, вольному воля. Видать, не шибко ты раздумывал над словами моими.

– Думал-думал, всю башку сломал, – вздохнул Василий. – Только не могу я на шее вашей до весны высиживать. Изба моя, хоть и не рядышком, а уж больно шибко меня манит.

– Что ж, ступай, раз так, и береги себя, – развёл руками Чернев. – Харчей в дорогу соберём, и… Я ещё тебе наган дам с патронами. Мало ли чего случиться может.

Боев пожал плечами и покачал головой.

– За харчи, конечно, большущее спасибо, – сказал он. – А вот наган мне без надобности.

– Чего так? – удивился Иван Петрович. – С оружием всё спокойнее в пути будет.

– Нет, не нужна мне пукалка эта, – заявил Василий. – Толку мало, лишь морока одна. Да я и стрелять из нагана не обучен. Для меня карабин привычнее да сабелька вострая.

– Могу и карабин дать, – улыбнулся Чернев. – Только зачем он тебе? Людей пужать? Его ведь под одежду не спрячешь.

Боев промолчал, а Иван Петрович вдруг ухмыльнулся и поднял вверх указательный палец.

– Вот чего, я тебе обрез дам, раз наган не хотишь, – сказал он, довольный пришедшей в голову мыслью. – Ежели что…

– Постой, а пулемёта у тебя нет? – не дав ему договорить, улыбнулся Василий. – Вот с ним ещё спокойнее будет. Как увидят, так разом разбегутся все.