Вот теперь начинаем экспериментировать: достаём из своего космического чемоданчика для инструментов песочные часы, которые начинают левитировать рядом с нами, смотрим на них… О боже! Часы остановились!
Первый (риторический) вопрос: значит ли это, что время остановилось?
Второй (глубинный, концептуальный) вопрос: насколько правомерен инструментальный подход Эйнштейна к понятию «время», который отождествляет ход времени с показаниями часов?
Глава 2. Время как инструмент и как Абсолют
Давным-давно, когда наука Нового времени только зарождалась, время вполне успешно сочетало в себе функции как инструмента, так и Абсолюта.
Время как инструмент – это часы. Часы измеряют продолжительность временных интервалов и длительность некоторых процессов. Часы могут порой то спешить, то отставать.
Время как Абсолют – это некие абстрактные абсолютные часы, тикающие одновременно с одной и той же скоростью во всей Вселенной. Абсолютное время протекает равномерно и иначе называется длительностью. Движение материальных тел может ускоряться или замедляться, а ход абсолютного времени всегда и при всех обстоятельствах остаётся неизменным. Таково было абсолютное, истинное математическое время Ньютона. В его понимании, время, наряду с пространством, составляет как бы вместилище самих себя и всего существующего:
«Во времени всё располагается в смысле порядка последовательности, в пространстве – в смысле порядка положения».
Иными словами, пространство и время есть сцена мироздания, а мы, люди-человеки, являемся актёрами на этой сцене.
Наряду с абсолютным временем у Ньютона было и относительное, кажущееся или обыденное время, которое постигается органами чувств не абстрактно, а конкретно, эмпирически. Это мера продолжительности какого-либо события или процесса, употребляемая в обыденной жизни вместо абсолютного математического времени: час, день, месяц, год и т.д.
Спустя 2 с лишним столетия пришёл Эйнштейн и выкинул абсолютное время Ньютона на свалку истории. В теории относительности осталось только относительное время Ньютона (уж извините за тавтологию). Время осталось только инструментом – часовым механизмом – на руке обывателя или в руках учёного. Этот вполне конкретный, а не абстрактный инструмент уже не тикал одновременно во всей Вселенной. В теории относительности это нарушение ньютоновский одновременности событий называется «относительность одновременности». Якобы при движении с околосветовыми скоростями время начинает замедляться. Заметьте: не часы отставать, а время замедляться. Один из самых распространённых терминов теории относительности – «замедление времени».
Теория относительности насчитывает аж три вида так называемого «замедления времени»: кинематическое, космологическое и гравитационное.
Согласно специальной теории относительности (СТО), кинематическое «замедление времени» наблюдается при больших скоростях, сравнимых со скоростью света.
Космологическое замедление времени связано с расширением Вселенной и соответственным удлинением всех волн, преодолевающих растягивающееся пространство.
Наконец, гравитационное замедление времени связано с отставанием хода часов в гравитационном поле.
В теории относительности с её излюбленными «мысленными экспериментами» время нежданно-негаданно претерпело серию превращений. Вроде бы абстрактное математическое время Ньютона, бывшее абсолютом с равномерным ходом во всей Вселенной, стараниями Эйнштейна приказало долго жить.
Однако взамен него пришло не менее абстрактное релятивистское понятие «замедление времени». Как оказалось, в СТО под этим абстрактным понятием имеется в виду вполне конкретное отставание движущихся с околосветовой скоростью часов относительно неподвижных. Вспомним Эйнштейна, который утверждал, что время – это то, что показывают часы. Зачем тогда наводить тень на плетень и плодить новые сущности сверх необходимого? А ну-ка мы полоснём мы по «замедлению времени» бритвой Оккама!