– Дьявол! – злобно выругался Клаус и отправил коротышку в полёт до барной стойки. Тот воткнулся хребтом в стеллаж с алкоголем и со шлепком скрылся за прилавком, сопровождаемый дождём из падающих бутылок.

Стискивая обильно кровоточащую рану, демонслеер попытался встать, но мясистые волосатые ручищи толстяка внезапно обвились вокруг горла, застав его врасплох.

– Передавай от меня привет морскому владыке! – прошипел толстяк над ухом Клауса, сильнее сдавливая его шею.

Клаус пока ещё не был готов ко встрече с легендарным хозяином морей. По крайней мере не сейчас и уж точно не при таких обстоятельствах. Он извернулся и ослепил толстяка тычком пальцев. Толстяк завизжал, хватаясь за глаза, а великан всё-таки поднялся на ноги и угомонил его ударом кулака по остриженной голове, после чего оторвал от висевшей на пузе рубахи приличный кусок и зажал им смертельно опасное увечье.

– Я так долго не протяну, – сумрачно пробормотал он себе под нос, глядя на мигом почерневшую ткань. Регенерация в данном случае была бесполезна. Демонслееры также как и демоны уязвимы к ранениям, нанесённым при помощи скверны, поэтому требовалось как можно скорее остановить кровотечение и зашить рану. – Нужно найти доктора.

Клаус решительно направился на выход, но проходя мимо стойки, остановился и оглянулся на оставленный после себя беспорядок. В голове мелькнула мысль, что она бы точно разозлилась, и великан запустил руку в карман штанов. Он извлёк оттуда последний дублон и оставил на видном месте в качестве компенсации, а затем нарочито громко хлопнул дверью, давая понять трактирщику, что всё закончилось.

При появлении на улице пошатывающегося пирата, зеваки прыснули в разные стороны, освобождая ему дорогу и попутно избегая попадаться на глаза. Морщась от обжигающих лучей полуденного солнца, Клаус нетвёрдыми шагами брёл по растрескавшейся от непрекращающейся жары – обычное дело для летней зоны9 – дороге и вглядывался в проплывающие мимо шеренги домов, ища среди них нужный с соответствующей вывеской. Прижатый к ране обрывок рубахи пришёл в негодность, насквозь пропитавшись густой, походившей на смолу кровью, которая медленно сочилась сквозь побледневшие пальцы, оставляя на земле чёрные разводы. Время безжалостно припирало Клауса к стенке, высасывая из, казалось бы, неуязвимого великана все имеющиеся силы. Кружилась голова, немели конечности, а частые вдохи раскалённого воздуха ртом из-за появившейся одышки иссушили горло, не оставив и капли слюны. Всё лицо покрылось холодными липкими каплями пота, отчего съехавшие на лоб волнистые пряди волос намертво приклеились к коже, затрудняя видимость. Литые мышцы на мускулистом теле отбивали пренеприятнейшую дрожь, граничившую с ознобом. Демонслеер скинул с себя кожаный жилет, чтобы избавиться от этих ощущений, полностью подставившись под солнечные лучи, но это нисколько не улучшило положение дел. Оставалось только идти дальше и надеется, что докторская лачуга отыщется раньше, чем грозный пират, в одиночку потопивший не один десяток кораблей, умрёт жалкой смертью от какой-то там кровопотери.

Примерно метров через двести, которые в затуманенном разуме тянулись километрами пыльной дороги, Клаусу наконец улыбнулась удача: на фасаде впередистоящего бежевого дома красной краской был нарисован кривой круг со вписанным внутрь таким же кривым крестом. Стрелка под ним указывала куда-то вглубь прилегающего переулка. Делая над собой усилие, Клаус ускорил шаг и быстро скрылся в тени подворотни. К несказанному облегчению прохожих, которые вынужденно побросали все дела и с содроганием следили за каждым его движением, напрочь игнорируя тот факт, что он едва волочил ноги и был бледен не хуже рыбьего брюха. Такое часто случается, когда всякие нелепые, но будоражащие воображение сплетни и пересуды настолько выходят из-под контроля, что обретают реальную власть над людскими сердцами, диктуя им фальшивые истины.