Однако подобное определение в полной мере относится и к любым агрессивным военным актам, как правило, заранее просчитываемым, планируемым и наводящим страхи-ужасы при реальном осуществлении.

Только в том и дело, что терроризм в отличие от агрессивных войн, это непредсказуемая последовательность насильственных актов, вплоть до массового уничтожения людей, отличающаяся коварством дезориентации участниками террора – на совместные с обществом, заведомо мирные и благие намерения.

Вот это к о в а р с т в о и становится отличительной чертой и главной темой терроризма, независимо от масштабов разрушительных последствий.

Главное в том, что терроризм деструктивен в принципе, совершенно исключаемом открытую конкурентную борьбу двух сторон с цивилизованным выяснением – кто сильнее, а кому ещё требуется набирать силы для успехов. Наоборот – деструкция только и достигается внезапным контактом с беззащитными и сугубо мирными индивидами.

Наконец, полную картину терроризма завершает самая, пожалуй, ёмкая деталь:

– до чего же мир терроризма так схож с диким миром дремучей тайги и непролазных джунглей. особенно по прошествии многих и многих веков человеческой цивилизации!

Вне всяких сомнений – первые Президенты явились яркими лидерами на переломе двух столетий.

Но само понятие «яркий» – совершенно недостаточно замыкать на саму личность, без учёта того, насколько она осветила, или наоборот, ослепила всё, под ним происходящее.

Понимал ли первый Президент России, торжествуя по поводу победы с достижением свободы для российского народа – что заявлял об освобождении в том числе и от самого себя, одного из них.

Одного из тех, кто выйдя в свет с деревенской улочки им. К. Маркса, многими десятилетиями служил этому же народу, в прямое противопоставление буржуазной идеологии, внушал и доказывал собственной успешной карьерой – верность и всесильность идеи марксизма-ленинизма, вплоть до тех вершин, которые только и позволили ему швырнуть партбилет на виду у всего мира.

Одного из тех, кто знал досконально, что по ими же внедрёной системе уравнительной оплаты труда с категорическим ограничением свободных частных доходов – по аукционной приватизации на принципе «кто больше заплатит» именно народу российскому (кроме подпольных миллионеров, новоявленных дельцов с двойным гражданством, да тех, кто стоял у руля распределения мощнейших общественных фондов) – н и ч е г о не д о с т а н е т с я.

Понимал ли он, что в де-факто жестокой конкурентной борьбе за мировое господство – любого могущественного конкурента стало возможным сломить вовсе и не силой, а цивилизованным предложением свободы – от власти национальных структур, вплоть до полного расчленения государства и распада объединяемого веками могущества?

Что приватизации подверглись не земли и недвижимость, а катастрофическим образом – общенациональный государственный бюджет, благодаря успешной переориентации на частные интересы всех подземных кладовых со стратегическими источниками непрерывных доходов, оставив на интересы общенациональные государственные – лишь сравнительно мизерный налоговый процент.

И здесь никак не обойтись без известного сговора «троих» в Беловежской пуще. Сговора, которого никто в Союзе не ожидал. Не обойтись без нагнетания вальяжной свободы и независимости в отдельных республиках в составе Союза, которую тоже никто не ожидал, ни тем более всего последующего преступного поведения по разгону Государственного Комитета по чрезвычайным ситуациям, вставшем на защиту законности и правопорядка большинства народной власти.