Весь трясясь от страха и боли, он смотрит мне в глаза снизу вверх, как волк на льва. Один удар – и Амиран труп. Поэтому грузин продолжать лаять:

– Убей меня и уже сегодня Беридзе вырежут твою мать, твою сестру. Давай, сученыш Бер-ркутов! – гавканье трусливого пса. Но он продолжает изливать помои, видимо, считая, что только поэтому еще жив. – Чего встал? Боишься за своих женщин и за свою шкур-ру?! Ну-ну!

Я все еще не нанес удар по одной-единственной причине. Эти публичные угрозы добавляют мне объективных поводов прикончить грузина. Люди вокруг слышат его и прекрасно меня поймут. Вот даже Лиза гневно насупилась, сжав кулачки. Так что давай лай, Амиран, лай побольше…

– Нет! – раздается девичий крик. – Ты не тронешь ни Леночку, ни Елизавету Юрьевну!

Амиран удивленно дергается. Но Дарико не зря является признанной звездой юношеского Грона. Грузин не успевает даже обернуться, как барышня подскакивает к нему сзади и, схватив за голову, одним резким движением сворачивает шею.

Хрясь.

– И меня ты больше не тронешь, брат! – девушка отпускает своего убитого родственника.

Между раскрытых губ уже мертвого Амирана вываливается язык. Он еще какое-то время стоит на коленях, а потом падает лицом в траву.

Судьи больше не свистят. Трибуны молчат в ужасе. Лица бледные, глаза остекленевшие. На большом экране показывают застывшее лицо Амирана на земле. Даже я шокировано смотрю на барышню. Ее губы посинели, на глазах блестят слезы.

– Дарико, – произношу, – нам надо срочно уходить.

Я хватаю ее за руку и тяну за собой прочь с поля. Но поздно – вниз по трем лестницам между трибунами сбегают вооруженные люди.

В это время по громкоговорителю раздается приказ:

– Дарико, стоять на месте! Это род Беридзе! Ты обвиняешься в смерти наследника Амирана Беридзе!

Грузины скопом высыпают на стадион с трех направлений. Экипировка у всех черная: одинаковая боевая униформа, разгрузочные жилеты, черные маски и «калаши» … У совсем близко подбежавших, правда, в руках приснопамятные АШ-12. Понятно, зачем они приблизились. У «ашек» эффективная стрельба ограничена расстоянием в сто метров, иначе нет смысла палить по жива-юзером, доспех только пощекочет. Некоторые незваные гости, впрочем, совсем без оружия в руках, только пистолеты торчат из кобур на бедрах. Кметы, скорее всего.

Ясно, что Амиран вызвал отряд до матча. Ну или не он, а постарался кто-то из его приспешников, которые в курсе нападения на меня в «Черкесе». Так же, как мои «броненосцы», кавказцы засели где-то неподалеку, и вот только сейчас выбежали, когда туман развеялся, а их молодой господин оказался сначала на коленях, а потом и вообще со свернутой шеей.

Кстати, раз уж вспомнили, а где же «броненосцы» и «Псы войны»? Ага, вот окружили трибуны по верху и уткнулись в спины кавказцем – тем, которые не стали спускаться на арену. Сынам гор приходится потесниться и развернуться навстречу нежданчику. Бойцы стоят напротив бойцов, вскинув стволы. Молодые аристократы на трибунах недовольно ругаются. Им совсем не понравилось неожиданное соседство.

– Что за безобразие?! – доносится крик Шереметьевой. – Вы кто такие? Судя по нашивкам Дом Багратиона? Я же сейчас вызову свою дружину, и она всех вас вышвырнет!

На трибунах образуется шумиха и гвалт. Аристократы ругаются, обычные простолюдины паникуют и просят их не убивать, а кавказцы и мои люди трясут оружием друг против друга. А еще Тимофей вскакивает и трясет указательным пальцем на правой руке, будто базукой какой. В то же время воспитатель внимательно следит за обстановкой вокруг меня, и отдает по гарнитуре команды. Уверен, он бы уже дал команду пострелять вторженцев, но его останавливает наличие благородных зрителей. Поэтому пока тянет время, ругаясь с каким-то грузином.