Минут пять спустя, когда косяк был докурен, я лежал на скамейке, согнув ноги в коленях и используя Машины бедра вместо подушки. Надо мной змеились по небу ее белые дреды, похожие на конденсационные следы от самолетов. Боль в животе ушла и сменилась состоянием, близким к эйфории. Делать ничего не хотелось. Хотелось просто… быть. Тело стало пустым и легким, как вата. Я держался руками за скамейку, потому что боялся, что ветер подхватит меня и я улечу. Хотя – какая разница, если Маша улетит вместе со мной.
– Маша, а можно вопрос?
– Валяй.
– А как ты узнала, что я утром буду ждать тебя у бассейна? Может, ты дунула и тебя просветлило?
Маша объяснила мне, что то, чем мы занимались, называется «дуть косяк». Я жадно впитывал новую лексику.
Она погладила меня по волосам, перебирая прядки, и я зажмурился от удовольствия.
– Давай я на этот вопрос потом отвечу. Мы же договорились, что сейчас ты рассказываешь о своих проблемах.
– А у меня уже нет проблем, – хихикнул я и пошевелил пальцами на ногах – просто чтобы убедиться, что они все еще у меня есть.
Маша вздохнула.
– Походу, переборщили чутка по первости. Ладно, тогда расскажи, как тебя занесло в Ольборг.
И я рассказал. Про маму, пинетки и фотографию. Про говорящего медведя. Про сестру и брата, которые антихристы. Про отца, который вроде бы умер, но не совсем. Про тролля в приходской администрации и редкую фамилию. Про Бернадоттир, вселившуюся в квартиру Эрика Планицера.
– Погоди, так это тебе исландка та, что ли, по лбу вчера заехала? – Маша осторожно обвела подушечкой пальца мой рог.
– Не. – Я лежал неподвижно: то, что она делала, было очень приятно. – Это я сам. Я мазохист со склонностью к самобичеванию и селфхарму. Не давай мне ничего острого, пожалуйста.
– Даже та-ак, – задумчиво протянула Маша. Помолчала немного и спросила: – Слышь, а можно твой телефон глянуть?
– Да пожалуйста.
В воздухе передо мной возникла трехмерная проекция моего тела, сотканная из светящихся зеленых линий. Местонахождение кармана с телефоном было отмечено красным значком, как на «Гугл Картах». Я отпустил скамейку одной рукой. Синяя стрелочка на проекции указала ей маршрут. Рука послушно поползла по поле куртки к карману и вынырнула оттуда с черной «Нокией 105».
– Фигасе! – выдохнула Маша восхищенно, будто это был последний айфон. – И ты с этим артефактом добрался до Брёнеслева, а потом до Ольборга? Без всякого джипиэс?