– Зовут-то тебя как, медведь? – спросила Маша, сидевшая напротив и деликатно посасывавшая молочный коктейль через трубочку.

– Мно-мна, – невнятно прочавкал я, выуживая из пакетика на подносе самые длинные и сочные палочки картошки фри. Медведь мне польстил – ровно на секунду, пока я не сообразил, что девчонка имеет в виду злосчастный мультик.

– Ты хавчик в себя так быстро не запихивай, – посоветовала Маша, макнув свою картошку в трюфельный майонез. – Пузо потом болеть будет. Так как там тебя?..

Я с усилием проглотил огромный кусок уже второго бигмака, помог ему на пути в желудок глотком колы и просипел:

– Ноа. Ты извини, я…

Она подтолкнула ко мне пачку чистых салфеток.

– Кетчуп вытри с бороды. И кончай уже извиняться, задолбал. Скажи лучше, что там у тебя стряслось.

Я так и замер с салфеткой у рта. Мария эта что, экстрасенс? Или у меня прямо на лбу написано? Хотя да, наверное, написано. Фиолетовым маркером.

– Ты про это? – Я ткнул пальцем в направлении шишки. – Это фигня. Просто тормознул резко и о руль приложился.

– Ага, – покивала Маша, качая дредами. – И в машине ты не ночевал. И гамбургер этот несчастный в себя запихиваешь не с голодухи, просто ты их очень любишь. А воняет от тебя из-за усиленного этого… – она повертела маленькой кистью, будто пыталась выудить из воздуха нужное слово, – потоотделения, так?

– Ты к чему клонишь? – набычился я.

Маша взяла с моего подноса наггетс, который в меня уже точно бы не влез, и макнула сначала в свой майонез, а потом в мой кетчуп.

– К тому, – она задумчиво откусила от наггетса, разглядывая меня так, что я снова почувствовал себя музейным экспонатом, – что не стоит отрицать очевидного. Ты домашний мальчик, на улице новичок, да и в городе тоже. Вероятно, с западного побережья, судя по выговору. Такие, как ты, не уходят из дома, чтобы приключений на жопу поискать. На торчка вроде не похож – кожа слишком чистая. Так что у тебя там случилось? Отчим абьюзит или одноклассники чморят? Поэтому ноги сделал?

Я бросил на стол скомканную салфетку, вскочил со стула и рванул по проходу между столиками. Зря это она про одноклассников сказала. И вообще…

– Ноа! – донеслось до меня сзади. – Постой! Да подожди ты!

Я торпедой влетел в кучку заходивших в «Макдоналдс» мужиков в рабочих комбинезонах. Наверное, вид у меня был такой дикий, что даже они шарахнулись в стороны. Зашагал широко обратно к «фольксвагену» на парковке.

– Ноа! – за спиной послышался торопливый стук каблучков.

«А вчера на ней кеды были», – какой-то частью сознания отметил я. Как она, интересно, вообще узнала, что я буду у бассейна сегодня утром? У нее что, правда какие-то способности?

– Да погоди же ты, черт! Вот никогда за парнями не бегала, не унижалась.

– А меня унижать, значит, можно, да?! – Я развернулся к ней лицом, и Маша налетела на меня, ткнувшись носом в грудь.

Я ошибся. Даже на каблуках ее макушка не доходила мне до подбородка.

– Да блин! – Она отскочила от меня, как теннисный мячик. – Я же не думала, что ты такой нежный! А что, угадала, да?

Я только зубами скрипнул. Снова повернулся к ней спиной, но она, как по волшебству, уже прыгала передо мной на своих каблуках, состроив мордочку кота из «Шрека».

– Ноа, ну стой! Я же помочь хотела. Вместо спасибо. Просто иногда у меня получается… – она откинула упавший на лицо пучок дредов, – типа через жопу.

– Я о помощи не просил, – процедил я сквозь зубы, хотя получилось не так жестко, как хотелось бы. – И благодарить меня не надо. Особенно… через то самое место.

Попытался обойти ее, но она оказалась шустрее. Вцепилась в рукав куртки.