– Здесь нет таких. Вы ошиблись.

– Но… – Я стиснул внезапно вспотевшими пальцами бумажку с адресом в кармане. – В справочнике написано…

– Слушай, парень, – в ее голосе прорезался слабый акцент, вызванный раздражением, – я тут уже второй год живу и никакого Эрика в глаза не видела. Это я тебе лучше любого справочника скажу.

Связь оборвалась. Я развернулся спиной к подъезду, вытащил из кармана кулак с запиской. Пальцы медленно разжались. Лучше бы отец запер меня в подвале, прикованным к трубе. Тогда бы мы, по крайней мере, были друг у друга.

В машине меня накрыла волна отчаяния. Все без толку. Наверное, в справочнике информация устаревшая. Может, отец жил тут когда-то, а потом съехал. И вселилась в его квартиру эта Бернадоттир. Но как узнать, куда он переехал? Особенно если это было больше двух лет назад.

Усталость навалилась внезапно могильной плитой. Даже голод пропал куда-то. Я лег на руль, обхватив его руками, прижался к холодной коже лбом. Внезапно почувствовал себя очень маленьким и одиноким, затерянным в чужом большом городе на закатанной в асфальт и бетон земле, никому не нужным, очередным анонимом в стандартном спальном районе, где у одинаковых домов номера вместо названий [16].

От жалости к себе захотелось плакать. Реветь, пуская сопли и слезы на руль. Какая теперь разница? Чего мне стыдиться? Все равно никто не увидит и не узнает. Да даже если бы и узнали… Всем плевать.

Но пустота внутри не могла пролиться слезами. Я пересох, как старый колодец. Я не плакал на похоронах матери, даже слезинки не проронил. Не плакал, когда жег ее вещи. Когда держал в руках символ ее предательства. А теперь, казалось, эта способность исчезла, как отобранная злодеем суперсила. Глаза жгло, горло скрутил спазм, так что больно было глотать и дышать, но больше ничего не происходило.

Я судорожно вздохнул, пытаясь справиться с собой. Попробовал сосредоточиться на том, что делать дальше.

Я мог бы заправиться на последние деньги и вернуться на Фанё. Там меня ждут теплый дом, чистая постель и еда в холодильнике. Я так спешил отправиться на поиски семьи, что даже не выкинул скоропортящиеся продукты. Вот только я знал: если поверну сейчас назад, обратного пути уже не будет. Я сдержу данную маме клятву и останусь на острове. Ну, закончу гимназию, может, поступлю в какой-нибудь местный вуз в Эсбьерге, может, найду работу в каком-нибудь супермаркете или на заправке, как тот чернокожий паренек. Потом встречу симпатичную девушку… Тут почему-то в голове всплыл образ Марии с кошачьими глазами, хитро улыбающейся мне, как там, на парковке у бассейна. Пришлось помотать башкой, чтобы эту картинку оттуда вытрясти.

Нет, про девушку я зря. Кто на такого урода позарится-то? Разве что крокодил какой. Так лучше я буду и дальше с правой рукой дружить. Все равно мамина идея поселить в ее комнату каких-то там детей мне совсем не нравилась.

Я представил себя лет через десять: на диване перед теликом с банкой дешевого пива, в майке-алкоголичке, прикрывающей растущее пузо, и с рукой, сунутой под резинку треников. А на экране – порно с сисястыми блондинками.

От этой картины захотелось взвыть по-волчьи.

Ну уж нет. Придется идти до конца, потому что другого шанса уже не будет. Я что, тряпка – сдаваться после первой же неудачи? С чего я вообще рассчитывал, что в справочник загляну и он мне сразу адреса всех родственников выдаст? Люди вон годами родню свою ищут, даже передачу про это показывали, «Найди меня» вроде называется. А я-то в поисках всего второй день, и вот уже – раскис, как девчонка, хрен знает в какой дыре. Слизняк! Чмо бесхребетное! Размазня!