– Мы фельдшеры. А в больницу не возьмем, показаний нет. И эту… пациентку тоже, – сказал парень в белом халате.

Белка со стоном закатила глаза. Добрый Енот сунул ей что-то под нос, и она тут же подскочила.

– Где его вещи? – спросил я.

Личные вещи техперсонала хранились в комнате на первом этаже. Костина сумка лежала в шкафу рядом с другими. Кэп понюхал, кивнул, подтверждая, что запах тот же. Я взял сумку. С понятыми можно не заморачиваться, свидетелей куча. У нас так можно, не то, что в Триодиннадцатом.

– Нам нужно где-то сесть и провести допрос, – сказал я.

Помреж Кристина отвела нас в комнату. Стол, несколько стульев и куча какого-то хлама. Я открыл окно, поставил стулья и кивнул Васе, чтобы садилась. Подмигнул Кэпу. Он криво усмехнулся и вышел. Потрется среди народа, послушает. Мы с Васей посмотрели сумку. Ничего особенного. Бумажник, в нем немного денег. Записная книжка, имена по алфавиту. Я задержался на букве ч. Ч: апрель – 15р, май – 15р, июнь – 15р. Деньги за ч? За что, если это про деньги?

Вася разложила бумагу, ручки, диктофон и стала ставить даты на листах.

– Кристина, давайте с вас начнем, – сказал я.

Помреж работала несколько дней, по существу сказать ничего не могла. Да, Белка действительно считала Костю своим парнем, прямо, липла к нему. Костя относился к этому сдержанно, ничего особого не говорил. Был ли в кого влюблен, непонятно. Врагов, кажется, не было. Какие у оператора враги? Общая атмосфера? Бардак, как и везде. Часть актеров профи, часть любители. Кто, запрещено говорить контрактом, и к делу не относится.

– Это мы сами будем решать, что относится, – сказал я, но давить не стал.

– Где он жил, то есть, живет? – спросила Вася.

– В деревне комнату снимает. Сейчас скажу, – она стала смотреть в телефоне.

Кристина написала Костин адрес, список присутствующих с указанием должности, предложила кофе и попросила немедленно вызвать Хорька. А то он сейчас теремок разнесет.

– А что? Мы люди не гордые. Пускай заходит гражданин продюсер.

Хорек долго рассказывал, какой он крутой и с какими связями, и что будет, если полиция не разберется буквально прямо вот сейчас. Кто мог травануть Костю, он не знал. В каких отношениях и с кем потерпевший состоял, тоже. Технический персонал подбирала Кристина. Я молча конспектировал, а в конце дал расписаться. Он прочитал и сказал:

– Вот это я не говорил, и тут вычеркивайте!

Вася показала ему диктофон. Хорек скорчил кислую физиономию и подписал, причитая:

– Простой! Опять простой! Разорюсь я!

Потом мы, так сказать, допросили Гризли. По нулям. Я не выдержал и спросил:

– А что вы сами думаете об этом деле?

Он внимательно поглядел на нас, выдержал паузу и изрек:

– Ничего.

– Распишитесь. С ваших слов записано верно.

Мышка-норушка. Милая, симпатичная, скромненькая и далеко не дура. Документы в порядке. Профессиональная актриса, просила в протоколе не указывать. Я сказал, что мы протоколы не публикуем. Ничего не знает, но может быть, Белка. Она как появилась, так сразу стала на Костю вешаться. Ревновала, может?

– Значит, Белка позже Кости пришла?

– Да. Сначала взяли Индюшку, она была чья-то знакомая, но у нее плохо получалось.

Я почесал ручкой затылок. Еще один контакт отрабатывать.

Лягушка-Поскакушка. Томная, с пухлыми губами и большими глазами. Как вошла, будто прохладой повеяло. Немного качнула бедром, и у меня почему-то перехватило дыхание. Вася тихонько пнула меня под столом и стала изучать паспорт.

Итак, Лягушка раньше училась на дизайнера, бросила, прошла кастинг, попала сюда. Два развода, сейчас свободна. Простые парни больше не интересуют, вот продюсер ничего так. Девчонки на проекте как везде. Белка всерьез собиралась замуж, но это ничего не значит. Могла. Кто ее знает, зачем. И Мышка тоже могла. В тихом омуте, знаете ли. Я посмотрел прямо в глаза и мысленно согласился. Омут.