Этому приёму он научился, когда жил в Индии.

В квартире играла музыка, доносившаяся из граммофона, так что хозяин не услышал возни с замком и инцидента с собакой. Звук, открывшейся бутылки шампанского, прозвучал из дальней комнаты, видимо, спальни. Слуг в доме не было. Пахло восточными благовониями и восковыми свечами.

Прист прошёл через гостиную, где в камине потрескивал огонь, и, не сняв с головы цилиндра и не соизволив постучать, вошёл в спальню, откуда доносились голоса.

– Кристофер! – удивилась Рене, сидевшая на краю широкой постели.

Она была одета в ярко-зелёное платье, под которым скрывался корсет, подчёркивающий её выдающиеся формы и миниатюрную фигуру. Вьющиеся тёмно-каштановые волосы были аккуратно собраны в пучок и украшены золотой заколкой, инкрустированной жемчугом.

Хозяин квартиры от неожиданности чуть не выронил бутылку шампанского, глаза его округлились от изумления, толстое лицо побледнело и вспотело.

– Что ты здесь делаешь? – с нотками раздражения в голосе спросила девушка, вставая со скрипучей кровати, – Какая наглость!

– Кто вы? – возмущённо закричал хозяин, готовый наброситься с кулаками на нежеланного гостя, – Франц! Франц! Взять его! Ко мне пёсик!

– Франц отдыхает – ухмыльнулся Прист и уже серьёзным тоном обратился к взволнованной проститутке – Мисс Кастл, вам угрожает опасность. Вы должны немедленно пойти со мной.

– Какая опасность, Кристофер? Вы о чём говорите? – не понимала Рене, злобно глядя на него, ведь сыщик мешал её работе, – Сколько вы выпили?

– Проваливайте из моего дома! – завопил пухлый собаковод, схватив нож для чистки фруктов, и вставший на защиту напуганной девушки, – Или я за себя не отвечаю.

Детектив, не обращая внимания на угрозы дрожащего толстяка, взял Рене за руку и потянул к выходу. Когда хозяин квартиры дёрнулся за ними, Прист выхватил из-за пояса револьвер и взвёл курок. Каждое дело он исполнял как последнее в своей жизни, и ничто не должно было ему мешать.

– К сожалению, я забираю леди с собой. Вы остаётесь здесь и распиваете эту бутылку сами. Мне искренне очень жаль. Я прошу прощения, что испортил ваш вечер – извинился сыщик с широкой улыбкой на лице – Да. Не бойтесь за Франца. Он скоро проснётся. Наверное.

– Скажите мне, наконец, в чём дело? – заверещала Рене, пытаясь высвободиться из руки Приста, когда они вышли на улицу.

– Рене, мне, правда, очень жаль, что так получилось – детектив поймал свободный экипаж и помог даме сесть в кабинку – Но я делаю это не по своей воле. Вот, взгляните, – он дал девушке почитать письмо.

– Ты думаешь, это сутенёр Сеймур? – поинтересовалась она, дочитав послание, – Он мстит тебе за отрубленный палец?

– Нет. Это точно не он. Я уверен.

– Но откуда автор письма знает, что я обращалась к тебе за помощью? За мной, что следили? – в голосе Рене Прист расслышал панику.

– Следили за мной. А вы стали одной из мелких фигур на игральной доске этого ненормального. Преступник усложнил мою роль, добавив в игру вас, мисс Кастл. Он смеётся надо мной, а не над вами.

– У тебя уже есть подозреваемый?

– Пока нет – сказал Прист – Но смею предположить, что у этого человека какой-то дефект лица.

– С чего ты взял?

– Он содрал лицо со своей жертвы, у которой полицейские нашли первое письмо. Ему сложно находиться в обществе из-за своего дефекта. Человек вне общества – или бог, или зверь. В нашем случае – зверь, считающий себя богом. Думаю, убийца надевает лицо покойника как маску и спокойно выходит в свет.

– О, Господи! Какая дикость! – Рене стало дурно, как только она представила себе эту картину.

– И я знаю, как он выглядит – Кристофер вспомнил фотографический снимок, который показала ему вдова Маргарет, – Мужчина с седыми усами и пышными бакенбардами, лицо морщинистое, над правой бровью небольшое родимое пятно. К сожалению, могут быть жертвы, о которых мы ничего не знаем. А значит, есть и другая внешность. Ещё у него есть помощник, судя по двум разным почеркам в письме.