Почти девять часов добирался автобус до старинного русского города. С первых минут пути все внимание пассажиров было приковано к мальчонке, сидевшему вместе с плечистым молодым человеком на задних сидениях. Пацаненок пел, читал стихи, пытался в проходе сплясать что-то вроде рэпа, в итоге, заведя публику, предложил играть в города. И до самой конечной станции взрослые, напрягаясь, вспоминали географию России. Прощались все, будто родственники, особо желая счастья и здоровья мальчику Вове и его старшему брату Петру. Последним удалось поймать попутку, и через полтора часа езды по ухабам и выбоинам они были высажены на окраине полуразвалившейся деревни с милым названием Дрыново. Мальчик, удивленно оглядев постройки, спросил у Петра:

– Это чего, декорации к фильму про оккупацию?

Старший, поморщившись, нехотя ответил:

– Эскиз будущей России, начертанный рукой завоевателя. Этот пейзаж на открытку снять, да отправить всем правителям с поздравлением за славный итог реформ на святой земле. Ладно, пойдем, им еще за все откликнется. Скоро время придет, чертей на место ставить будут.

Парочка зашагала по улице, минуя колдобины и огромные лужи жидкой грязи, вдоль покосившихся заборов и полуразвалившихся хат, с пустыми провалами окон и осевшими крышами. Из подворотен повылезали облезлые старые псы и молча сопровождали приезжих.

Вышли в центр деревни к единственному двухэтажному зданию, выполнявшему все функции социального обслуживания села. Это была школа, магазин и сельсовет. У крыльца пожилая женщина пыталась вытащить из грязи тележку с мешком нащипанной травы. Петр, обойдя лужу, ловко подхватил странное средство передвижения за колесо и рывком выдернул из хляби дорожной.

– Спасибо сынок, выручил, а то уж отчаялась. Вот беда, так недолго самой утонуть, – печально сообщила бабка.

– А жителей почто не видать? – важно просипел мальчик. – Ой миленький. Да нас тут три старухи, два хрыча, вот и весь совхоз «Путь Ильича», – смеясь беззубым ртом, пошутила старушка.

– Дед Данила где обитает, не подскажете? – вежливо вступил в разговор Петр. – Ой, вы небось сродники, – всплеснула руками бабка. – Слава Богу, а то он третьего дня домовину возводить решился. Все, говорит, срок пришел. Надо бы проведать, что-то не видать деда, – забеспокоилась старушка. И показав рукой на самый дальний домик почти у леса, добавила: – Вон его берлога. Сколь себя помню, там и обитает.

Поблагодарив, парочка продолжила свой путь.

Постучав в дверь хаты и не дождавшись ответа, Петр решительно вошел в комнату. В центре, на столе, стоял новый гроб из струганых сосновых досок, источая запах смолистого дерева. В нем, аккуратно одетый в чистую косоворотку, лежал благообразный худой старик со скрещенными на груди руками. Образок и крест стояли в голове покойного, придавая некоторую торжественность скорбной картине. Вова, всхлипывая, подошел к почившему и, погладив по седым волосам, горько проронил:

– Преставился дедушка.

Совсем по-другому повел себя Петр. Приподняв руками голову усопшего, тихо пошептал ему на ухо и легонько потряс. После чего, отойдя, спокойно присел на лавку. Вова, расположившись рядом, с нетерпением ожидал дальнейших событий. Не прошло и пяти минут, как дед, глубоко вдохнув, неожиданно потянулся и, открыв глаза, сел в гробу, удивленно оглядываясь по сторонам. Заметив притихших зрителей, внимательно посмотрел на них и разочарованно хмыкнул:

– Так и думал, чертям понадобился.

– Ну нет, товарищ, давайте разберемся. К этому хитрому племени меня никак причислить невозможно, – возмущенно вскочив, закричал Вова.