Ноздри лысого раздулись, брови сдвинулись. Он попал в свою же собственную ловушку.

– Если я исчезну, Призрак вам этого не простит. И другую женщину не примет, – я понизила голос до едва уловимого шепота. – Не будет у вас на него рычагов давления. И чип не поможет. Либо я, либо никто. Так что ничего вы мне не сделаете.

От злости и унижения лицо лысого пошло пятнами. Возразить ему было нечего.

– Твоя дочь…

– Вы не будете меня шантажировать. Не получится. Я завишу от вас, но вы точно так же зависите от меня.

Не знаю, откуда во мне взялась эта твердость, – всегда считала себя человеком мягким, даже робким. Похоже, трудные обстоятельства вытащили наружу доселе скрытые черты, а может, бессонные ночи с орущим ребенком на руках закалили мой характер.

– Не зарывайся, —лысый отпустил мои щеки.

И он, и я прекрасно понимали, что это капитуляция.

Справилась. С такими людьми нельзя давать слабину – затопчут.

Когда мы повернулись к окну в соседнюю комнату, то сразу встретили взгляд голубых глаз оборотня. Взгляд, полный ледяной, арктической ярости.

– Я убью тебя, – спокойно, даже лениво произнес хищник, глядя на лысого через разделяющее нас стекло. От его голоса мурашки побежали по коже даже у меня. – Отгрызу тебе ту самую руку, которой ты ее ударил. Расслабишься, на секунду потеряешь бдительность – и нет руки. – Он резко щелкнул зубами, показав, как именно откусит лысому конечность.

– Ну-ну, тешь себя иллюзиями.

Несмотря на бодрый тон, я видела, что слова Призрака заставили его тюремщика напрячься. Еще бы! Когда тебе угрожает гора стальных мышц, сложно оставаться невозмутимым.

Боялись. Они все боялись Призрака. Даже закованный в кандалы, даже в клетке из самого прочного металла в мире, даже с чипом в шее он пугал их до мокрых подштанников.

Лысый нерешительно покрутил черный прямоугольник пластика в руках, затем кивнул сам себе.

– Тесты. – Его тон стал холодным и деловым. – Мы хотим проверить твой болевой порог. Хотим узнать, какая боль способна вышвырнуть тебя из животной ипостаси в человеческую.

Они… станут проверять его болевой порог?

Каким образом?

Ты знаешь, каким. Знаешь. Не прячь голову в песок.

Мерзавцы будут его пытать. Будут пытать связанного пленника, а он позволит им творить с собой всякие жуткие вещи, потому что в руках у этих людей его истинная пара. Я. Их сообщница.

Всхлипнув, я зажала ладонью рот.

– Увидите ее, – отвернулся Призрак от окна. – Нечего ей на это смотреть.

– А если я скажу нет? – мстительно оскалился лысый.

– А если я проверю, успею ли сомкнуть зубы на чьей-нибудь шее, прежде чем ваш проклятый чип отправит меня в нокаут?

Лысый поколебался, затем небрежно махнул рукой охранникам у двери.

– Уведите.

– Не делайте ему больно, – взмолилась я.

Два шкафа в серых комбинезонах уже шли на меня. Они схватили меня под локти и вытащили в коридор, затем поволокли по нему, удерживая стальной хваткой.

Ноги подгибались, меня подташнивало, колотило со страшной силой, так, что зубы отбивали мелкую дробь. Я даже не сразу сообразила, что привели меня не в мою спальню. В какую-то другую комнату.

– Эй! – закричала я, спохватившись. – Вы ошиблись, это не…

Но тяжелая металлическая дверь уже захлопнулась за спиной. Несколько секунд я растерянно смотрела на глянцевую стальную поверхность двери, затем обернулась, и взгляд упал на расстеленную кровать. Огромную. Двуспальную.

Кровать для двоих.

Что это за комната?

Зачем меня здесь заперли?

Шкафы ошиблись или выполняли приказ лысого?

Я здесь временно или…

…или насовсем?

Время шло. Я сидела на кровати, обнимая ноги, прижатые к груди, и затравленным взглядом скользила по комнате. Белые стены. Под потолком камера. Решетка вентиляции. Рядом с широкой металлической дверью вторая – узкая, деревянная, такая же белая, как и стены. Я уже проверила, куда она ведет. В крохотную уборную.