Когда она повернулась, чтобы взять из кроватки Молли, я вскочила на ноги и прижала малышку к груди.

— Да что случилось? — зашипела я, баюкая спящую дочь. — Объясните.

— Тише. — Рука няни, крепкая, мозолистая, неприятно пахнущая сигаретами, закрыла мне рот.

Вот теперь стало по-настоящему жутко. Происходило что-то странное, что-то выбивающееся из привычного распорядка. Сотни вопросов наводнили голову. Испуганная, я замычала в чужую ладонь.

— Уберу, если не будешь кричать.

Дождавшись кивка, няня сдержала слово и освободила мой рот. Взгляд невольно метнулся к камере. Впервые за все время под объективом не горел красный огонек: круглый темный глаз этого металлического циклопа сегодня ослеп. Видеонаблюдение не работало.

— Пойдем. — Няня открыла двери, вставив в специальную щель карту-ключ.

Не зная, правильно ли поступаю, я последовала за ней в коридор. Ладони вспотели. Не было никаких сомнений: ни лысый, ни руководство базы не имеют отношения к происходящему. Но тогда куда ведет меня эта женщина? Что ей от меня нужно?

— Не волнуйся. Я — друг. — Она словно прочитала мои мысли. — Все теперь будет хорошо. Пожалуйста, сделай так, чтобы ребенок не заплакал, иначе мне придется дать ей капли.

Обеспокоенная этой угрозой, я крепче прижала Молли к груди. Не позволю пичкать свою дочь всякой гадостью!

В коридоре камеры работали, но, судя по тому, как смело, не таясь, шла под ними эта волчица в овечьей шкуре, опасности они не представляли. То ли за мониторами никто не следил, то ли камеры показывали то, что было нужно моей спутнице.

Внезапно я почувствовала себя героиней боевика. Каждую секунду мне чудилось, что из-за поворота вынырнут военные в камуфляже и с автоматами. Но мы шли, ночной коридор оставался пустынным, и ничего не происходило. Молли тихо сопела у меня на руках. Я все еще лихорадочно размышляла: закричать, зовя на помощь, или довериться женщине, назвавшейся другом.

— На лифте нельзя. Спустимся по лестнице.

Так мы и поступили. Толкнули стеклянную дверь и начали осторожно спускаться по металлическим ступенькам пожарного выхода.

Внизу, у подножия лестницы, нас ждали трое мужчин и среди них Призрак. От удивления я даже затормозила, привалившись к стене.

Зверь, мой вчерашний любовник, смотрел на меня снизу вверх яркими голубыми глазами. Впервые я видела его полностью одетым: черная майка, обтянувшая мускулистый торс, черные военные штаны с карманами, тяжелые армейские ботинки на толстой подошве. Длинные волосы он собрал в низкий хвост и сунул его конец под майку, чтобы не мешал.

— Агвид, — прохрипел Призрак и протянул мне руку, чтобы помочь спуститься. На его шее в районе сонной артерии темнели разводы крови, и я вспомнила, что именно туда ему вживили чип. В то самое место, где сейчас зияла свежая рана.

Сегодня зверь не выглядел пленником, а люди вокруг казались скорее его напарниками, чем тюремщиками, и меня озарило. Все странности, начавшиеся с момента моего пробуждения, обрели смысл. Пазл сложился. Бесчисленные вопросы нашли один исчерпывающий ответ.

Побег.

Люди Призрака каким-то образом внедрились на базу и сейчас помогали ему бежать. И мне — вместе с ним.

Растерянная, я попятилась от протянутой руки.

— Агвид, — нахмурился зверь, заметив мое отступление. — Не бойся. Никто тебя не обидит. Мы выйдем отсюда. Снаружи у меня обширные связи. Эти люди больше не смогут нас достать.

Покачав головой, я поднялась на еще одну ступеньку.

Бежать. Он предлагал мне бежать, думая, что на базе меня удерживают насильно, шантажируя маленькой сестрой. Был уверен, что спасает меня из плена.