До того как получили квартиру, они мыкались по чужим углам, и мои родители отвели им место на своих скудных трех сотках под строительство дома. Я помню с каким энтузиазмом дядя взялся за постройку. Естественно, помогали и мы – мальчишки и девчонки соседские, родственники приходили. И за лето поставили дом.

Как любимец и помощник дяди Алика и тетушки Хосият, я мог когда угодно заходить в их дом, который, как и наш, вообще не закрывался на замок. Эта свобода со мной как-то сыграла злую шутку. Я знал, что дядя Алик взялся починить наручные часы деда, который, говорили, он привез из Ирана еще в годы войны. Часы были золотые, снаружи и изнутри украшены драгоценными камнями. Так и переливались на солнышке. Да, они были без стекла. Дядя так и не успел отремонтировать часы (а может не смог?) и вернуть их деду – он умер. С тех пор они так и лежали в коробочке. А мне так хотелось пощеголять с такими часами на руке!

Я как-то без спросу взял часы, приделал какой-то ремешок и целый день ходил гоголем. Но я не ожидал, что мое щегольство закончится тихим позором на всю жизнь. Дядя Алик меня позвал поддержать что-то, я, как всегда, с готовностью прибежал на его зов. Работаем, а тут рукав рубашки предательски скользит вверх и часы во всей красе!

Дядя бросил мимолетный взгляд и ничего не сказал, продолжил свою работу. Я забыл что сталось с теми часами, но тот взгляд дяди, которого очень любил, запомнил на всю оставшуюся жизнь.

22 июня 2022 г., Сочи

В детстве для меня самой неразрешимой задачей было выбрать подарок к 8 марта. Для единственной в моей жизни тогда женщины – мамы.

Конечно, представительниц женского полу, которых надо было поздравить, вокруг меня было предостаточно: сестры, тётки, бабушка, одноклассницы, классная. С классной было проще всего: купил по своим деньгам какие-нибудь духи – и ладно. И в предпраздничный день учительский стол превращался в витрину парфюмерного магазина. Куда она их потом девала?

Это в младших классах. Почему-то мы не догадывались, и никто не подсказал, что можно просто всем скинуться и купить что-нибудь поинтереснее. Традиция сложилась такая.

С мамой было сложнее. Она, видимо, от подрастающего в семье мужчины, всегда ждала чего-то необыкновенного. Чтобы облегчить мне задачу, даже ссужала деньгами. Или снаряжала кирзовую сумку с товарами на продажу. К 8 марта городские женщины охотно покупали пучки усмы7 или порошок сурмы8. Зная властный нрав мамы, я покорно уходил в город с этой сумкой и, ни разу ее не раскрыв перед потенциальными покупательницами, возвращался домой. Главное, без подарка для мамы. Мне было жгуче стыдно торговать и торговаться – легче было выдержать мамин выговор:

– Вот сейчас Гульнара (моя младшая сестра) пойдёт и за пять минут все продаст.

Так и случалось. Урок торговли, вернее, торговаться, преподал, как ни странно, мой тихоня отец. Он был крупным и сильным мужчиной (бывший кузнец) и по этой природе ни с кем не спорил, не скандалил, не повышал голоса. Был немногословным, но знающим силу слова. Как минимум раз в месяц мы с ним отправлялись на большой Сиабский рынок Самарканда запасаться продуктами.

Это было надо видеть как торговался с виду простоватый мужик! Он терпеть не мог городских перекупщиков, которые за копейки скупали овощи и фрукты у дехканина из кишлака, потом за несколько цен перепродавали таким как мы. Отец мог таким заплатить рубль, купить что ему нужно и получить сдачу три! А если убеждался, что за прилавком сам дехканин9, торговался для виду: иначе можно обидеть человека.