Мертвяк шумно выдохнул и в пол-оборота сообщил:

– Я только что рассказывал тебе, что колдуны умеют накладывать неопалимость на предметы, так вот, ещё они могут создавать обереги от пожаров. Из этой подковы сделана именно такая штуковина. Так что удачу она должна приносить совершенно конкретную.

Мне стало капельку стыдно, но любопытство взяло своё:

– То есть, я теперь ничего не смогу поджечь на «Вильде»?

– Сможешь, – очень недовольно покосился вампир. – Проку от артефакта, если в его присутствии ни печку, ни лампу не разжечь? Просто всё должно загаснуть, если пламя начнёт распространяться. И не вздумай экспериментировать! Я вовсе не уверен, что этот ширпотреб на что-то годится. Короче, солнышко, постарайся вне наших занятий немножечко держать огонёк внутри, иначе я тебя так накажу, что искорки из глазок без магии посыплются, ясно?

Я кивнула и решила не уточнять, как именно Рихард меня накажет за поджог его шхуны. Не удивлюсь, если пустит на дно, привязав к уходящей в морские пучины мачте.

Надо быть очень, очень аккуратной…

Потом я заметила, что у него из-под рубахи выбился шнурок с пучком чёрных перьев. Не удержалась и прыснула. Ко мне тут же повернулись холодные голубые глаза, рассечённая бровь вскинулась:

– Тебя что-то веселит в сложившейся ситуации?

– Просто… ну… это птицегон?

Вампир опустил взгляд на грудь и заправил штучку обратно.

– Не одной же тебе таскать стрёмные фетиши.

– Эй! Власяник – памятка о маме!

– Это тоже своего рода памятка, – он улыбнулся с какой-то иронией, которую я не поняла, выдвинул стул и сел напротив.

– Думаю, пришло время подробнее разъяснить тебе, как работает магия в теории и на практике. Как думаешь, когда она вообще появилась?

– Магия? Понятия не имею, – я пожала плечами. – Наверное, она всегда была.

– Вполне вероятно, – кивнул вампир. – Человечество начало использовать колдовские практики задолго до появления вампиров, и отсутствие знаний о её природе никоим образом этому не мешало. Собери немного воска, слепи фигурку, добавь к ней волос и лоскут одежды мишени, истыкай иголками и швырни в огонь – всё получится, если сумеешь вызвать к жизни ту силу, которая соединит вольт с намеченной жертвой. Ты уже поняла, что самое главное в таком ритуале?

– Э… ну-у-у… вера?

– Да, но подумай ещё.

– Ну, вы говорили, что магия всюду. Получается, она накапливается в живых существах? Во всех, не только в магах? – вампир кивнул, а я продолжила: – Тогда в волосах и одежде должна сохраняться сущность человека. Частичка души. Мы же поэтому куколки родителям делаем. И поэтому нельзя всюду отстриженные ногти разбрасывать!

– Хорошо, допустим, – он согласился, хотя прыснул от последних слов. – Но что заставит ритуал работать?

– Магия?

– Разумеется, но что заставит работать магию? Её ведь нужно преобразовать, направить на определённый результат, помнишь? Как этого добиться?

– Вы же говорили про заклинания и всё такое. Получается, что ритуал заставляет работать проведение ритуала, так что ли?

– В точку. Обрядовые действия – метафора, которая так необходима сознанию, чтобы правильно направить магические потоки. И речь не только о сознании мага. Убедить самого себя можно почти в чём угодно. Но есть нечто больше, своего рода осадок разумов уже умерших людей.

– Вы про родителей? Да, – я покивала, сообразив, к чему он клонит, – они всегда за нами наблюдают и помогают.

Рихард вздохнул.

– Пожалуй, ты ещё слишком маленькая, чтобы вдаваться в подробности на эту тему. Давай просто представим, что от каждого умершего человека остаётся немного дыма, как от загашенной свечки. Одна свеча, две, тысячи, миллионы – и вот уже задымление такое, что дышать нечем. Хуже всего, что эта дымка тоже довольно сильно влияет на результаты обряда.