Поезд привычно продолжал свой путь по тёмным лабиринтам столичного метро. Люди устало дремали, читали газеты или книги. И кругом – суровые, озабоченные, но больше недовольные лица.

В вагоне Мишку сразу же поразила своим убожеством и крикливостью реклама. Он с удивлением, по-новому взглянул на эти пёстрые картинки, где улыбающиеся девицы предлагали купить новую шубу, толстяки в очках – кредиты, семейки с оскаленными зубами – зубную пасту. Ему стало страшно. Он физически почувствовал, что эти рекламные образы готовы засосать его в свои сети, использовать и выбросить. Мишка зябко повёл плечами, настороженно оглянулся, но вокруг никто не замечал опасности.

Сидящий рядом мужчина слушал радиоприёмник. До Мишки донеслись слова диктора: «Город вновь захлестнула волна криминальных разборок. Семь трупов, взрывы и поджоги автомобилей в течение последней недели стали последствием жестокой войны между преступными группировками, сцепившимися между собой в войне за передел сфер влияния. И всё это происходит на фоне масштабной коррупции в правоохранительных органах». Мужчина выключил приёмник и прошептал: «Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела. А криминальных авторитетов и продажных ментов, что забыли о присяге, вычистят парни из «Белой стрелы…»

На одной из шумных от толпящихся продавцов домашним скарбом улиц, Мишка увидел мальчишку. Тот, сидя на маленьком стульчике, рисовал желающих. Некоторые прохожие останавливались, всматривались в готовые шаржи. Многие одобрительно кивали, платили и говорили: «А что, похож».

Какой-то щёголь, посмотрев свой шарж, зло бросил: «Сам дурак». Резко повернулся и под хохот толпы, быстро удалился. Мужчина поднял рисунок, развернул. Посмотрев сам, стал показывать столпившимся кругом людям. Потом, повернувшись к мальчику, сказал:

– Ты здорово ухватил в рисунке сущность этого хлыща. Вот, возьми деньги.

– Заплатили, возьмите работу, – ответил мальчик.

– Зачем он мне? – улыбнулся прохожий. – Может, на буфет поставить, чтобы дети за конфетами не лазили?

Оглядев собравшихся, солидно добавил:

– Я плачу не за портрет, а за талант.

Многие согласно закивали, кто-то даже захлопал. То тут, то там слышалось: «Мальчик – несомненно, способный». «Молодец». «А как хорошо он подмечает детали и передаёт атмосферу. Жаль, что нынешним властям нет дела до таких ребят. Вот и творят будущие Репины, да Айвазовские на улицах».

Люди стали вспоминать, как многие юные таланты стали великими художниками, музыкантами, актёрами и поэтами, после того, как им в своё время помогли добрые люди. Опустив в банку уличного художника несколько монет, Мишка, в грустных раздумьях, пошёл дальше.

На заборе, огораживающем стройку, юноша увидел табличку: «Осторожно! Территорию охраняют животные!» Усмехнувшись, он продолжил свой путь. Мимо металлической гусеницей прополз, громыхая всеми железными костями, трамвай. Подойдя к кабинке общественного туалета, Мишка обнаружил на двери надпись: «Не переживай, ничего хорошего из тебя не выйдет». Вошёл. Заставил парня горько улыбнуться и газетный заголовок над унитазом: «Всё для людей».

На одной из улиц Мишка увидел, как мальчик и девочка в школьной форме и красных галстуках, приветствуя всех пионерским салютом, декламировали:

«Я не буду проституткой,

Я не сяду на иглу.

Лучше буду у прохожих

Клянчить деньги на еду».

Проходящие люди грустно улыбались, многие подавали деньги. А над их головами трепетала на ветру баннерная перетяжка: «Россия уже продаётся». И только, подойдя ближе, Мишка сумел прочитать текст поменьше, где речь шла о каком-то новом печатном издании.