В голове вспыхивали картины древних цивилизаций, процветавших в немыслимом прошлом. Он видел величественные города из кристалла и света, парящие в небесах. Алекс чувствовал, как его сознание впитывает понимание технологий за гранью современности: укрощение гравитации, подчинение энергии мысли, путешествия между мирами.

Медальон раскрывал перед ним квантовую природу вселенной с ясностью, недоступной современной науке. Алекс начинал осознавать: мир вокруг можно изменить силой мысли, подкрепленной верным знанием.

Когда он наконец смог сесть, первым, что он увидел, было лицо Маи – встревоженное, несмотря на улыбку.

– С возвращением, герой, – в её голосе звучало плохо скрытое напряжение.

– Сколько я был без сознания? – спросил Алекс, морщась от боли в груди.

– Почти трое суток, – ответила Мая. – Врачи говорят, чудом выжил.

Алекс кивнул, вспоминая детали сражения. Проклятый медальон, чудовище из кошмаров, неуязвимый лидер повстанцев… Всё казалось безумием, но пульсирующая боль напоминала – это было по-настоящему. Его пальцы машинально коснулись груди, где под тканью больничной робы прятался свежий шрам.

– Что-нибудь произошло, пока я был в отключке? – спросил он.

Мая колебалась:

– В Совете какой-то переполох. Готовится внеочередное заседание. Говорят о серьезных переменах…

Каждое её слово требовало осмысления. Работая в штабе с допуском к секретным данным, она всегда знала больше, чем могла сказать открыто.

Алекс с Маей были знакомы ещё с первого курса военной академии, тогда и завязался их роман. Они его не афишировали, понимая, что серьезные отношения у каждого ещё впереди. Между ними была особая форма близости: дружба с неизбежным притяжением двух молодых людей, безоговорочно доверяющих друг другу.

Алекс помрачнел. Он знал, что за любым решением Совета Земли последуют приказы, которые ему, как офицеру, придется выполнять. И вновь его охватили сомнения, которые преследовали его в последнее время.

– Знаешь, – начал он, глядя на улицу, – иногда я думаю, правильно ли то, что мы делаем. Мой отец всегда говорил, что нет большей чести, чем служить Совету, защищать мир и порядок. Но что, если этот порядок несправедлив?

Мая внимательно изучала его лицо. Она не раз вытаскивала друга из пучины самокопания.

– Ты потомственный военный, Алекс, – мягко сказала она. – У тебя повышенное чувство ответственности. Ты образован, обладаешь критическим анализом, мыслишь глубже, видишь дальше других. Поэтому такие вопросы и не дают тебе покоя.

– Может быть, – вздохнул он. – Но что с этим делать? Выполнять приказы вопреки собственной совести?

Мая пожала плечами:

– Я не могу решить за тебя. Но ты всегда следовал зову сердца. Может именно такие люди и нужны сейчас Совету и всему человечеству?

Их прервал сигнал коммуникатора. Звонил Джейк, его подчиненный и боевой товарищ:

– Райнер! Наконец-то очнулся! Ты видел, что творится?

Алекс покачал головой и активировал поверхность противоположной стены. На экране появилось лицо диктора:

– …экстренное заседание Совета Земли. По неподтвержденным данным, группа советников выступила с требованием пересмотра политики в отношении повстанческих движений. Официальных комментариев пока не поступало…

– Похоже, наша маленькая стычка наделала больше шума, чем ожидалось, – усмехнулся Джейк.

– Маленькая стычка? – процедил Алекс. – Мы потеряли половину отряда. И эта тварь… Ты видел когда-нибудь подобное?

Лицо Джейка помрачнело:

– Нет. И надеюсь, больше не увидеть. Слушай, ты точно в порядке? После того, как тебя нашли…

– Я в норме, – отрезал Алекс, не желая вдаваться в подробности своего состояния, пока сам не разобрался.