– Здесь лучше надеть беруши, – произнёс Боб Фелтон, перекрикивая стоящий вокруг них гул машинерии.

– Но тогда мы вас не услышим, – так же повысив голос, ответил ему Каримов.

– Не волнуйтесь, у этих штук активное шумоподавление, и они настроены так, чтобы пропускать человеческий голос, – доставая из кармана скафандра маленькие желтые затычки для ушей, ответил инженер.

Участники экскурсии последовали его совету и убедившись, что все друг друга слышат, отправились дальше.

– Здесь, по правую руку от вас вы можете наблюдать центрифуги грубой очистки, с них начинается весь процесс, – начал рассказывать Фелтон. – Первая центрифуга отсеивает наиболее крупные фрагменты реголита, доля которых составляет до тридцати процентов от массы материала, вторая отсеивает фрагменты меньшего размера, ну а третья соответственно самые маленькие. После этого, вода под давлением порядка девяти атмосфер, поступает вон в тот агрегат, предназначенный для удаления микроскопических фракций. В нем находится система кремниевых фильтров, пропуская воду через которые, мы извлекаем из неё то, что осталось после центрифугирования. Далее, видите вон ту здоровенную штуковину? Это главный дистиллятор…

Фелтон рассказывал об устройстве своего цеха долго и подробно, так что группа задержалась в нем на добрых двадцать минут. Впрочем, судя по выражению лица Каримова, и по вопросам, которыми тот без устали осыпал инженера, ему действительно была интересна устроенная экскурсия.

Вслед за цехом очистки, группа посетила располагавшийся по соседству цех плавления, где поступающий из зоны раскопок лёд растапливался массивными нагревательными установками, превращаясь в жидкую воду.

– Что ж, на этом все. Теперь предлагаю посетить один из наших карьеров! – окинув взглядом участников экскурсии, произнёс Боб Фелтон.

Облачившись в предоставленные им скафандры, чиновники вышли на открытое пространство. Площадка, на которой они очутились, находилась вблизи внутреннего края кратера Шеклтон. В этом месте, лунная поверхность, изгибаясь, резко уходила ввысь, навстречу черному, усыпанному немигающими звездами, небу. Вдали, на никогда не видевшим солнечного света дне этой колоссальной двадцатикилометровой воронки, тут и там виднелись россыпи огней – то сияли осветительные мачты, располагавшихся вокруг бесчисленных карьеров, в которых непрестанно, днём и ночью, шла добыча воды. Погрузившись в большой, восьмиколесный вездеход с герметичной кабиной, группа направилась к одному из них. Машина, гудя электромоторами, бодро шла по укатанной бессчётным количеством колёс и гусениц грунтовой дороге, по левой и правой сторонам которой располагались сигнальные вешки, перемигивающиеся друг с другом красными и белыми огоньками. По пути то и дело встречались огромные, размером с дом гусеничные краулеры, перевозившие на своих могучих спинах тонны свежедобытого льда. Попадались так же и аппараты поменьше, как тот, на котором путешествовали сами чиновники. Эти роверы доставляли рабочих, или различное оборудование к разбросанным по дну кратера форпостам.

– Скажите, Боб, а что это там? – поинтересовался Каримов, указывая на показавшийся из-за пригорка комплекс построек, в центре которого высилась мачта связи.

– Станция Мак-Мердо, – ответил тот. – Это диспетчерский центр, оттуда идет управление краулерами и другими автоматическими машинами. А еще там есть несколько посадочных площадок, зона отдыха и жилые помещения для сотрудников, работающих в кратере.

– Жилые помещения, прямо на поверхности? – удивленно воскликнул ученый.

– Да, а что такого?