Ник одарил ее кривой усмешкой, чем напомнил Джорджио, который изредка пребывал в игривом настроении.

– Да. Я не думаю, что дедушка одобрит мою нынешнюю любовницу. Несколько минут назад он удрученно посмотрел на меня, вот я и решил выпить.

– Тебе только… тридцать два года? – спросила Мейя.

Ник кивнул с мрачным видом:

– Ты же знаешь правило мужчин Саббатини: как только тебе исполняется тридцать лет, ты обязан жениться.

– Лука женился в тридцать четыре, – напомнила молодая женщина. – С такими вещами не следует спешить. В конечном итоге можно ошибиться.

Ник снова принялся покачивать бокал, по-прежнему буравя ее взглядом:

– Как, например, ты?

Его слова повисли в воздухе.

Я не считаю, что ошиблась, выйдя за твоего брата, – произнесла Мейя, в душе сожалея о том, что не верит сама себе. – В нашей жизни просто началась черная полоса, вот и все.

В этот момент к ним подошел Джорджио и вручил Мейе бокал с соком. Должно быть, он догадался о теме разговора, поскольку, прищурившись, взглянул на младшего брата.

– Надеюсь, ты оставишь свое мнение о браке при себе, Ник, – бросил он. Я не хочу, чтобы ты расстраивал Мейю.

Улыбка Ника мгновенно стала очаровательной.

– Я всего лишь сказал, что очень рад ее возвращению в нашу семью, – произнес он. Выражение его лица стало немного серьезнее, когда он обратился к Мейе: – Надеюсь, у вас все получится. Я говорю искренне, Мейя.

Мейю мучил вопрос: почувствовал ли Ник ее неуверенность? Младший Саббатини всегда отличался буйным нравом, любвеобилием и дикими выходками, однако со временем у него развилась отличная интуиция. Ник с трудом взял себя в руки после трагической смерти отца. Всем в семье было известно, что его мать, да и дед тоже, мечтали, чтобы он нашел себе подходящую жену. Ник же постоянно твердил, что не готов остепениться. Он обладал независимой натурой и ненавидел обязательства. Даже в семейном бизнесе он был единственным, кому делалось определенное снисхождение. Ник обожал путешествовать по миру и редко задерживался в одном месте дольше, чем на неделю или две. Как только он приобретал необходимое оборудование для сети семейных отелей и заканчивал проверку хода строительства, его словно ветром сдувало.

– Спасибо, Ник, – поблагодарила Мейя. – Я намерена очень постараться.

После короткого общения с гостями и членами семьи Джорджио увел Мейю в укромный уголок. Он видел, как она нервничает. Ее лицо было бледным, пару раз она вытерла испарину со лба, будто ей было жарко.

– Не обращай внимания на Ника, – посоветовал он, наблюдая, как его младший брат принялся болтать с потрясающей рыжеволосой красоткой.

– Ник есть Ник, – угрюмо откликнулась она.

– Да, действительно. – Джорджио вздохнул и посмотрел на Мейю. – Ты выглядишь усталой. Сегодня был тяжелый вечер. Хочешь, я отвезу тебя домой?

Ее пальцы скользили по бокалу, который она держала. Джорджио отобрал у нее бокал, испугавшись, что она его выронит.

– Извини, – пробормотала Мейя, застенчиво глядя на него снизу вверх, потом прикусила нижнюю губу.

Джорджио задумчиво смотрел на нее. Наверное, он слишком сильно надавил на Мейю. Ему следовало бы обсудить все с бывшей женой более обстоятельно. Она явно была шокирована таким стремительным развитием событий. Но он и сам еще не оправился от признания деда. Джорджио всегда казалось, что Сальваторе будет жить вечно. Несмотря на морщины и артрит, ум у старика оставался острым, и он по-прежнему активно занимался делами «Саббатини хоутел корпорейшн». Джорджио смутило то, что дед доверился именно ему, рассказав о своей болезни. С тех пор как умер отец Джорджио, Сальваторе перекладывал все больше и больше ответственности на плечи старшего внука. Джорджио понимал, что ему будет очень трудно навсегда попрощаться с человеком, который был ему не только дедом, но и деловым партнером и другом.