– А вы не… – Сергей замялся, подбирая корректное слово, и я пришел ему на помощь:

– Не вру? Смотри. – я активировал панель сканера и приложил ладонь к подсвеченной зеленоватым сиянием, поверхности. Свободной рукой я махнул на информационный экран.

– Смотри.

Несколько минут он молча изучал моё личное дело, его открытую часть, конечно. Изучив он шумно выдохнул и вернулся на своё место.

– Доволен?

Сергей молча кивнул.

– Ещё вопросы есть?

Он отрицательно покачал головой.

– Последний раз спрашиваю – какой вариант выбираешь? Миллион монет или… – Я покачал ладонями изображая весы.

– С вами! Второй!

– Выбор сделан. Если что – на следующей Станции можешь уйти, только предупреди, чтобы время не тратил.

– Я не уйду, Командир!

– Посмотрим. Мне и самому интересно – сколько ты продержишься, мальчик-с-линкора.

– Мой позывной – Клен, Командир.

– Я помню.

– А ваш?

– Поп, – буркнул я.

– Интересный позывной. Расскажите откуда он у вас?

– Нет, я же не спрашиваю про твой?

– Я могу рассказать. Нет проблем. После первого курса мы перебрали, отмечали первый год службы, ну меня и того. Смотрю, а на полу – лужа, по форме и цвету как кленовый лист. Ну я и крикнул – Во, Клён! Так и прилепилось. А у вас?

– У меня не столь романтично. Память о матери, мать её, церкви. – И, пресекая дальнейшее развитие этой темы, рявкнул:

– Оператор Клён!

Сергей тут же вытянулся по стойке смирно.

– Ваша каюта вторая слева при движении из рубки. Там ещё картинка налеплена – писающий мальчик. Обживайтесь. Через час, может чуть больше отчаливаем.

Он дёрнул рукой, намереваясь отдать честь, но удержался. Развернулся кругом, чётко, по-военному фиксируя отдельные фазы движения, и испарился из рубки.

Некоторое время я сидел неподвижно, заново прокручивая в голове произошедшее и оценивая снова и снова – верно ли я поступил, но долго мне заниматься само копанием не дали – мои раздумья прервал вызов бригадира ремонтников, спешащего доложить об окончании ремонта.

Пришлось покинуть рубку и идти принимать работу.

Проходя мимо каюты с писающим мальчиком, я замедлил шаг и прислушался – несмотря на отменную звукоизоляцию кают на Анаконде, сквозь дверь просачивались отзвуки какого-то смутно знакомого Имперского марша.

Не иначе парень победу празднует, – подумал я, – ладно, пусть себе празднует, не нажрался бы только на радостях. Спуску ему я давать не собирался и планировал загрузить его работой по максимуму с самого начала. Верно мудрые командиры говорят – матрос без дела – преступник.

Так что, спускаясь по трапу к поджидавшему меня бригадиру, я уже мысленно составлял список задач для нового члена экипажа. К моменту, когда я ступил на поверхность платформы он разросся до размеров небольшой брошюрки, страниц эдак на двадцать мелким шрифтом. Я даже пожалел, что не захватил с собой записную книжку или диктофон.

– Принимай работу, начальник! – Бригадир гордо поднял голову и потащил меня к восстановленной части корабля. Вот если бы я не знал, что тут ещё несколько часов назад, топорщились обрывки брони и искрили-парили рваные коммуникации, ни за что бы не отличил этот участок от других. Броневое покрытие было полностью восстановлено и отполировано, да так, что теперь весь корпус Анаконды испускал равномерное золотое сияние.

– А… – Я начал искать к чему можно было бы придраться: – А вы точно молекулярную структуру брони сохранили? – Наконец придумал я повод докопаться.

– Обижаешь, командир. Вот, смотри. – Он сунул мне под нос планшет: – Вот скан структуры целых плит, видишь? – его палец уткнулся в какие-то непонятные, переплетающиеся между собой разноцветные графики.