«Моя дорогая Колетт! Время моё на исходе, я уже чувствую, как смерть дышит мне в затылок. Матерь скоро заберёт меня.

Оглядываясь назад, я понимаю, что моё правление не было идеальным. В последние пятьдесят лет я совершил множество ошибок. Позволил нашим взаимоотношениям с драконами испортиться окончательно, запретил торговлю, не выдал никому из граждан Дарнеи разрешения на жильё. Если так продолжится, вы, мои потомки, можете оказаться вовлечёнными в межрасовую войну, и это будет моя вина. Ведь это я потакал ненависти, склокам и дрязгам, хотя с годами должен был стать умнее более молодого правителя драконьего королевства.

Не так давно мне написала принцесса Юлия Дарнейская, известная, как глас Матери. Я отдаю тебе её письмо и прошу пойти ей на встречу. Возьми дело в свои руки и сделай всё возможное, чтобы заключить мирный договор с драконами. Тот, что подписан сейчас, уже давно устарел, наши народы дошли до ужасной степени презрения друг к другу.

Девочка, я жду твой положительный ответ незамедлительно».

Подпись отсутствовала, но автор послания и без неё был известен. Леди Колетт устало уткнулась лицом в аккуратные белые ладони, предчувствуя тяжёлые времена и тяжёлую работу. Ещё до прочтения королевской бумаги она пребывала в скверном настроении: семья сообщила о том, что непутёвый младший братишка оказался некромантом, прабабка озадачила разбором народных прошений…

«Грядут перемены, – поняла женщина, поднимаясь из-за стола в своём кабинете, прилегающем к остальным покоям в королевском дворце. – И мне, как молодой крови, придётся упразднять последствия ошибок старых дураков!»

Максимилиан Сейрён

Несмотря на вечернее происшествие, я проснулся в просто превосходном настроении! И с улыбкой, свойственной счастливому болвану, шёл на занятия. Думаю, дело в том, что сосед за ночь так и не смог отвязать ручки-ножки от кровати. Возможно, вернувшись с пар, я его даже пожалею, если уж сам освободиться пацан не способен.

Все учебные помещения располагались в основной части замка, семь башен использовались в качестве общежитий для семи разных факультетов: четырёх стихийных, целительского, универсального и некромантского, куда меня занесло, соответственно. Студенты опознавали друг друга по цвету ученических мантий и по этой же логике формировали группки общения. Так, если уж водники и огневики недолюбливают друг друга, то ребята в синих мантиях не в жизнь не подойдут без особой причины к ребятам в красных. Навалять, разве что.

Однако и к некромантам не всякий водник подойдёт. Всё же магия смерти – не самая приятная, а уж потомственным некромантам свойственны всякие чёрные шуточки и стремления к порабощению мира. И это доказанный факт: в юности моей маме пришлось столкнуться с одним некромантишкой, который поддался древнему злу. Она и сама, на какое-то время, ему поддалась, но, в сравнении с ней, там случай уж совсем запущенней был.

В общем, шёл я по коридору один. Никто не трогал меня, никого не трогал я сам. Не могу сказать, что это было прямо вот так уж неприятно: может, отдохну хоть немного. Когда ты с рождения окружён кучей старших родственников, отдых просто жизненно необходим.

К тому моменту, как я добрался до аудитории, она была уже почти полностью забита. Свободные места оставались только внизу, в самом ближнем к преподавателю ряду, но делать было нечего, сел туда. По крайней мере, неприятных соседей здесь не имеется.

– Я же говорила, что мы опоздаем! – вбежала в распахнутую дверь из коридора темноволосая худосочная девица, которую не грех было спутать с умертвием, до того мертвенно бледная была. Ей в спину толкнулась ещё одна девушка, со светлой макушкой, и, когда она обошла свою замершую на месте спутницу, я мгновенно узнал драконью принцессу.