Имашев задумался.

– Чего-то не получается, – вздохнул он. – Начался конфликт интересов. Надо было принимать чью-то сторону.

– Да свою ты сторону всегда принимаешь, – возмутилась Роза Абиевна. – Вот она, твоя справедливость, которая без сострадания становится жестокостью. И забота твоя, которая без сострадания становится насилием. У тебя всегда так… Завтра же чтобы этой кошки в доме не было.

И пошла, стелить Имашеву в кабинете.

Депортированный из спальни, Имашев в кабинете с удивлением разглядывал плотно взбитую подушку на диване. Он достал из бара бутылку своего любимого коллекционного коньяка и уселся поудобнее в глубокое кожаное кресло. Налил рюмку. Выпил. Налил ещё и закурил, растерянно глядя на застеленный диван.

“Поразительный народ, эти женщины”, – подумал Имашев: – “Умеют же создавать проблемы на ровном месте. Как говорится в Ведах – женщины и дети, в большинстве своём не очень разумны. Они склонны во всём руководствоваться чувствами и принимать желаемое за действительное. Поэтому и те и другие нуждаются в постоянной опеке со стороны мужчин”.

За долгую совместную жизнь с Розой Абиевной, у них выработался свой собственный устав семейной жизни. Главной заповедью этого устава было правило – за столом и в постели никаких разборок. Стол и постель для семьи – это святое. Они в зону конфликта не втягиваются. Это, так сказать, линия прекращения огня. Нейтральная полоса. Вне этой полосы можно и поконфликтовать немного. У них, как и в любой нормальной семье, были, конечно, небольшие локальные войны. Но они, как правило, быстро заканчивались примирением. Со всевозможными аннексиями и контрибуциями. И как замечательно было капитулировать взаимно на нейтральной полосе.

А теперь чуть что – сразу постели врозь и блокпосты у кровати. Обоюдные санкции.

“Видать стареем“, – с грустью подумал Имашев.

На следующее утро, на планёрке, заслушивая доклад своего зама о срыве поставок комплектующих партнёрами из Турции, Имашев придумывал, как бы половчее избавиться от этой чёртовой кошки так, чтобы не расстроить дочку. К концу доклада у него созрел вполне приличный план. Прикупить комплектующие у смежников из Караганды. Выставить поставщикам штрафные санкции. Кошку эту, дурацкую, пока дочка в школе, увезти подальше от дома, сказав Асельке, что объявились её хозяева. А взамен купить ей маленького, породистого котёнка. Уж если и заводить в доме живность, так с хорошей родословной.

Радуясь своей находчивости, Имашев позвонил своему старому другу Григорию, председателю клуба кинологов.

– Нафига тебе котёнок, – удивился Григорий. – Вредные они, своенравные. Возьми лучше щенка. Есть у меня на примете замечательный ротвейлер.

– Да не надо мне щенка, – поморщился Имашев. – Мне и котёнок этот, как бы, ни к чему. Да дочка, знаешь ли…

– Понимаю, – вздохнул Григорий. – У меня тоже сыночек подрос – такой капризный стал, труба. То не хочу, это не хочу… Ещё кастрировать придётся.

– Сыночка, – опешил Имашев.

– Кошака твоего. Они знаешь, какие блудливые. Сваливают постоянно. Шарохаются где попало, с кем попало. Заразу всякую домой тащат. Блох. А то и орать начинают, от воздержания. Это просто так говорится, что они только в марте орут. Орут они, когда хотят. А хотят они постоянно. Невзирая на время года.

– Совсем как мы в молодости, – усмехнулся Имашев.

– Ну, допустим, не как все мы, и не только в молодости, – философски изрёк Григорий. – Так что кастрировать надо будет обязательно.

– Да ладно, там посмотрим…

– Ну, хорошо, – вздохнул Григорий. – Приводи в воскресенье Асельку к нам в клуб. Как раз кошачья выставка намечается, там что-нибудь подберём. Лады.