Непривычный климат Вовчик переносил легко. С новыми людьми сходился быстро. Водки умел пить часто и иногда много, причем, видимо от давнего испуга, мало пьянея. А вот алкоголиком, то есть зависимым от употребления алкоголя, вопреки предупреждения Минздрава, почему-то не стал.

– «Дык, вот возьмем простой сухарь. Стукни по ему кулаком и рассыпется на. А смочи его чуток водочкой и сколь не бей потом, он только плющится. – Ты шо, дурак? Куда на сухарь водку переводишь? Я ж для констакан…, нет костанка…, нет.

– Констатации факта?

– Да нет. Я для Константина Коньстатиновича, (будь он не ладен), для моего начальника говорю. Ты не смотри, что он в потолок стеклянными глазами уставился и не дышит уже с полчаса. Он всё соабражает. Ты главное не спорь с ним.

– Кой дурак с начальством спорит. Даже оправдываться перед своим начальством не ркомендуется вышстоящим начальством».

Вроде кто из признанных авторов изрек, мол желания солдата неприхотливы: жрачка от пуза, халявное бухло, доступные женщины. А может и не говорил такого никто из классиков, просто такое мечтание в армии – классика. Вовчик, конечно, классический солдат, но поскольку с офицерскими погонами, то и мечтаниям проще исполниться, чем у какого-то заурядного рядового. Тем паче оклад почти приличный, потому и бабы не брезгуют. Они к деньгам, как мухи к…. Только и связывать с какой-то одной семейными узами свою кочевую жизнь не хотел торопиться. Был просвящен в том, что жизнь прекрасна, вот только узнаешь об этом слишком поздно – после свадьбы. Пылилась в домашней библиотеке книжка какого-то Джона Мильтона, «Потерянный рай» называлась. По молодости хотел было прочитать, спросил у отца о чем это? – О жизни после женитьбы – кисло скривившись ответил примерный семьянин^>24. И в самом деле, оно красиво так в украiнской мове звучит: – iде чiловик со своiю дружиною^>25. А на самом деле с такою дружиною в набег до соседнего женского обшежития не ринешся. Даже за взгляды в сторону иногда достойных особей прекрасного пола может взбунтоваться до мордобоя. Да и просто побухать с такой дружиною, ежели не забухаринская семья, то не то.

За звнаниями и должностями наш не особо герой особо не гонялся, но умел и прогнуться когда надлежит. Как всегда в армии: где надо, там надобно быть подтянутым и дисциплинированным, а где не надо, там расхристанным и раздолбаным. Овладел таким искусством и в любом коллективе свой, звездочки на погонах меняй вовремя и по возрастающей. А еще Вовчик с детства усвоил, окружающие держат о тебе свое чисто субьективное мнение, менять которое, без больших потрясений, не поторопятся, – так зачем заморачиваться на чужом каком– то суждении, да еще напрягаться изображая из себя чего-то. Да вот хоть такой пример: выползает как-то еще малец Вова вслед за своим дядей из парилки и тот гундосит: – а твой батяня слабак – слинял. Да исчо и жлоб – наше пиво уволок с собой.

– Не трогал он пиво. Вон оно под лавкой стоит.

– А всеж жлоб твой батяня – нашим пивом побрезговал.

Но подло заведено, не бывает всегда всё ладно да гладко, – вот ведь гадкость, наступили интересные времена. Не они бы и дослужился б Вовчик до приличных званий и постов, перевелся в цивилизованную местность. Женился на конец, пусть даже и наплодил детей, а там пенсия военная не за горами. И вот подполковник, а то и полковник в отставке, вздевает по праздникам парадный китель с кучей побрякушек, попить халявной водки с бывшими сослуживцами. В остальное, буднее, время потихонечку попивает первачок собственного самгонитовления у себя на даче, закусывая клубникой и зеленью прямо с грядки. Короче обычная биография офицера времен застоя.