Самолет взял курс на Анталью, и я потихоньку успокоилась.

Игроки команды кто спал, кто болтал, кто играл в карты.

Челидзе же ни с кем в разговоры не вступал. Почитав газеты, он долго смотрел в иллюминатор, в котором ничего, кроме облаков, видно не было, а потом заснул. Зато не спали трое молодых людей – журналисты Антон и Максим и кинооператор Сергей Косинцев. Антон, высокий красивый парень, с правильными чертами лица, сразу показался мне человеком шалопаистым. Про себя я окрестила его «покоритель малолеток». Обычно на таких видных парней вешаются молоденькие дурочки. Друзья-приятели пили пиво и что-то вполголоса между собой обсуждали. Причем больше всех на пиво налегал именно Антон.

Вскоре самолет пошел на посадку. За стеклом иллюминатора показались горы, дуга морского берега и маленький пятачок между горами и морем, заполненный крошечными серыми квадратиками. Это и была Анталья.

Высадка из самолета также прошла без осложнений.

Получив багаж, все наконец проследовали к автобусам и начали занимать места. Я, не выпуская из поля зрения Челидзе, заняла кресло в середине салона, и тут же ко мне подсел неугомонный Попов.

– Что, Машуня, какие наши годы?! – залихватски начал он. – Весна-красна здесь, однако. 15 градусов тепла. Сейчас прибудем в отель, спустимся в ресторан и навернем шведский столик на двоих, а? – Попов подмигнул.

– Это как? – усмехнулась я.

– А так – ты полные карманы, и я. А потом в номере устроим пир на весь мир.

Я не успела ответить, так как на середину автобуса вышел администратор, крупный толстый дядька в спортивном костюме, и ознакомил прибывших с распорядком дня: размещение, сбор в вестибюле и так далее. Я должна была по предварительной договоренности с Савельевым занять двухместный номер рядом с номером Челидзе – ему полагался «сингл», номер на одного. Моим же соседом должен был стать Андрей (водитель), с которым, по легенде, нас связывали близкие отношения.

Первый день «работы» прошел без особых потрясений. Команда тренировалась, Челидзе завтракал, обедал, ужинал и почти ни с кем не общался. По условиям договора с Савельевым я должна была отзваниваться в Тарасов и сообщать, что произошло с подопечным, что я сделала в конце первого вечера. Савельев выслушал меня и, подозрительно помолчав в трубку, потом выдавил:

– Ну что ж, будем ждать. Не теряй его из вида.

На второй день после обеда мой подопечный вышел из гостиницы и пошел к остановке трамвая. Вообще-то для руководства, к коему относился Челидзе, здесь имелись две машины, и Андрей был водителем одной из них. Однако Олег Амвросиевич проигнорировал автомобиль и решил прокатиться на общественном транспорте. Что ж, он вполне имел на это право. Хотя мне и показались его действия подозрительными. И я сама села за руль машины, которую водил Андрей, и медленно двинулась за трамваем.

Примерно десять минут я преследовала трамвай на пути от отеля до центра города.

Светило солнце, все вокруг было радостно и свежо. Таким же свежим огурчиком выглядел и Челидзе, который вышел из трамвая, миновал перекресток и направился вверх, по улице, ведущей в противоположную сторону от моря. Я на машине тихо двинулась за коммерческим директором, раздумывая, где бы лучше припарковаться и продолжить слежку в пешеходном режиме.

Навстречу мне медленно ехал черный «БМВ» и вдруг остановился, и я услышала, как человек, сидевший на переднем сиденье, высунулся и окликнул моего подопечного:

– Олег Амвросиевич! Елки-палки, какая встреча!

Челидзе неожиданно напрягся, помялся и, перейдя улицу, подошел к «БМВ» и пожал руку окликнувшему его человеку. Я припарковала свою машину на противоположной стороне узкой улицы и, чуть-чуть опустив тонированное стекло, прислушалась.