Так сложилось в жизни, что мои детство и молодость прошли на Севере. Тогда мне казалось, что жить там придётся долго, может, всю жизнь, и свыклась с днями, которые длятся всего часа полтора зимой, к совершенно белым ночам летом, когда можно легко перепутать время суток. Толи день, толи ночь… Свыклась с тем, что метели или дожди могут идти чуть ли не неделю подряд. Тем более, что народ ехал и ехал сюда на заработки со всего СССР. И пенсию заработать приличную, и купить что-то из вещей. Людей привлекали и деньги, и обеспечение товарами. Магазины открывались один за другим, школы. Посёлки по кольцу чередовались с шахтами, процветали. Наш посёлок даже хотели перевести в статус города, но… достигнув «пика» почти до 26-ти тысяч жителей, в 90-е всё начало меняться. Шахты передали в ведение другого Объединения, и те решили, что обеспечивать инфраструктуру накладно, пенсионеры стали там совершенно не нужны. Принято было решение сделать там место вахтовой работы. По программе переселения тысячи пожилых людей переехали в среднюю полосу. Там оставляли квартиру, а приехав на новое место жительства получали другую в обмен. Попали в эту программу и мои мачеха с отчимом.

А что же домА? А дома пустели, ветшали, без поддержания, ремонта, становились аварийными. Марадёры не дремали, тащили всё, что попадалось более-менее ценное. Сотни домов превратились в жуткие коробки, с напрочь вырванными электропроводами, разбитыми окнами, развороченными деревянными полами, сломаными дверями. Даже лестницы в подъездах теперь были без перил, некоторые балконы лишились арматурного ограждения. Народ, потеряв смысл там находиться, стал разъезжаться кто как может, кто куда. Целые посёлки превратились в пугающие призраки. Наш посёлок, как самый населённый из всех по кольцу, едва-едва насчитывает теперь 7 тысяч. И то, за счёт тех, кто вынужденно переехал из других, полностью заброшенных посёлков.

Несколько лет назад мне постоянно виделось во сне, будто ищу свой бывший дом, но кругом непролазные руины, горы шлака, сломаных арматур. Никак не могу найти дорогу. Память отказывалась представить те места. В 2024-м прошло ведь 42 года, как уехала оттуда. И после таких снов тоскливо сжималось сердце, но не могла понять причину этой боли, пока…

Решила я однажды узнать, кто же живёт теперь в нашей бывшей квартире. Связалась с комментаторами из тех мест в интернет-группе, попросила узнать…

То, что я увидела на видео, которое прислали, просто шокировало. Такого даже представить не могла! Наш дом, оказывается, давно не жилой, разбит, раскурочен, как и сотни других. Даже крыши уже нет… Потом узнала, что и те две школы, где я училась, с 1—3 класс, и с 3-го до окончания, тоже уже разбиты… Первая совершенно превратилась в руины, другая закрыта, но хотя бы стоит с целыми окнами. Даже Дом культуры, куда приезжали выступать Эдуард Хиль, Людмила Зыкина, Юрий Гуляев, тоже полностью разбит…

Вот тогда я и вспомнила про частые сны о руинах, поисках своего дома юности… Они как раз совпадают с временем разрушения, когда тамошние власти подписали ему «смертный приговор», отказавшись содержать…

Корни детства рвались, и я почувствовала это на энергетическом уровне… Душа неосознанно рвалась туда во сне… Ещё 21 ноября 2014 года (столько лет назад!) на своей странице на сайте Проза.ру опубликовала стихотворение, полное эмоций. Забегая вперёд, скажу, что о приёмной семье у меня сохранились не лучшие воспоминания. Долгое время мне потребовалось, чтобы оправиться.

Прости, край…

Прости, край тундры, снега, темноты,