Языки, о да, языки, продукт природы, подражание природы и взаимодействие с природой. Только языки дают нам богов. Разные языки дают разные народы, разные народы дают разных богов. Даже если у народа один бог, то при делении народа и этот бог делится надвое. Но разделённые ветви могут сходится и подражать друг другу, половина бога может соединиться со своей другой половиной. Итак, люди и народы. Генеалогии народов я поведу согласно Библии, просто чтобы не нарушать традиции. В один момент натыкаюсь на двух разных Ламехов – один потомок Каина (0), а второй потомок Сифа (1). Я интерпретирую Ламехов как лес (0) и как город (1). Вот тебе и две альтернативные линии, у которых уже есть совпадение, более вопиющее, на мой взгляд, чем геомантия и ботаномантия, впервые встреченные мною в один день, но в разных и не связанных друг с другом местах. Почему эти два Ламеха более вопиющи, чем эти «мантии»? Да потому что это Библия, книга одного народа, заразившая все прочие народы мира и подарившая (а подарившая ли?) миру все прочие разные книги, даже эту, как ты к этому не относись. В один момент Ламех, потомок Сифа, украл определённые «семена, в которых была жизнь», вспоминая Лейбница, украл эти жёлтые семена у потомков Каина и нечаянно их просыпал в Египте. Ноль перестал быть нулём, и осталась единица. Появился Египет, и в Египте резко выросло особое «дерево», которое будет влиять на все прочие последующие цивилизации мира (1). Леса нет, есть только город, есть только монизм, и потому любая дилемма лóжна, это следует запомнить и использовать в жизни, «любая диллема ложнá», дамы и господа. Дерево есть, и дерево одно. Только одно. Но! Есть ветви. Множество ветвей. Великое множество-множество ветвей подразумевает возвращение леса (0). На ветку прилетает птица с бронзовым языком. Дело в том, что язык и имя этой птицы появились куда раньше её существования! Мысли Джошуа появились прежде самого Джошуа, и парадокс двух Ламехов всё не давал ему покоя. «С кем спал Каин, от кого родил детей? Я хочу найти скелет этой Евы и повесить на соседней ветке!». Мысль это ножницы, мысли, особенно если это мысли главного героя, режут ткань у любой философии и её лоскутами стремятся скрыть наготу своей красоты! «Ну уж нет!» – думает Джошуа. «Мои мысли это перья, ощипанная птица годится, пожалуй, что для бульона!». «Но что, если в одном взятом человеке из данного мира будут бесконечно плодиться „составные части“, 0 и 1?» – продолжает пользоваться перьями Джошуа. Неужели на него одного пришёлся тот самый кусок этого данного мира, в котором 0 и 1, не сливаясь, сходятся, и неужели только в этом куске мира, на который приходится бытие и существо Джошуа, есть возможность осознать взаимодействие таких не похожих друг на друга миров, как 0 и 1, или всё-таки эти 0 и 1, напротив так похожи друг на друга, что их и нет, т.к. нет пределов, ибо схожести сливаются в ничто? Никаких? Пределы нужны, одёргивает себя Джошуа, и, может быть, как-нибудь использует своё «внутремировое обоснование» для заданных автором «внешнемировых условий» его существования, ведь Джошуа в конце концов не буква, не 0 или 1, не 0101, в нём всё-таки проявляется объём, есть импульс, есть движение, есть дух и есть кровь. Куда ж идти со всем этим? Идти можно вперёд или назад, вправо или налево. Вот тебе готовый крест, то есть, предвестник художественности, то есть, начало оглавления. Первые признаки градации и деления этого мира (1). Или (0) тоже? Да, в Египте всё слилось, всё в одно, но движением всё можно упорядочить. Стороны света, как известно, соответствуют четырём стихиям, поскольку впереди музыка, позади любовь, справа война, а слева религия. Север в воде, юг на земле, восток в огне, а на западе воздух. Дабы усилить художественность, будет озаглавлена двустишием из по сути одноимённого стихотворения «Стороны света» брянского поэта Савойского. Хвост чувствовал твёрдость ветвей, клюв требовал воды, поскольку правое крыло горело, впрочем, левое крыло было вдоволь обласкано зефиром. Птица развернулась вправо, на восток, поэтому вернёмся к тому, с чего мы начали: