– Чёрт возьми, Кир, у тебя есть совесть? Ты знаешь, который сейчас час?

– Отвечаю в порядке поступления: совести у меня нет, сейчас три часа по полудни, но главное не в этом. Мне срочно надо запустить три ретрансляционных спутника.

– Тебе надо, ты и запускай. И отстань, я спать хочу.

– Старик, пойми, я исчерпал свой лимит, а мне надо срочно. Ты же знаешь, за мной не заржавеет.

– Нет, ты не понял. Я с фронтовых друзей ничего не трясу. Просто встань на моё место. Прибегаю я в час ночи в центр, задрав штаны, как вы, русские выражаетесь, и требую экстренного запуска. Даже если учесть, что к старту всё готово, меня просто сразу сочтут психом.

– Хорошо, Майкл. Хочешь, чтобы американцы первыми оказались на Луне?

– Что за бред? Ты, вроде, серьёзный человек, а болтаешь как последнее трепло.

– Нет, я не понял, хочешь или нет?

– Что, серьёзно? Я буду ходить по Луне?

– Ну, как у нас в России говорят, колхоз дело добровольное, хочешь, лети сам, а нет…

– Ты с ума сошёл. Конечно, я лечу. Это же мечта всей моей жизни.

– Ну, вот и чудненько, я думаю, через 3-4 месяца ты будешь вздымать лунную пыль. А теперь к делу.

– Подожди, есть одна проблема. Я один не могу отдать приказ о старте. Необходимо согласие президента. Конечно, у тебя другие отношения с начальством и тебе трудно понять такие сложности, но я не могу выдернуть Линдона Джонсона из кровати и что-то от него требовать. Все же мы с ним не хлебали из одного котелка под тропическим ливнем в джунглях Центральной Африки. По-моему, не будет ничего страшного, если завтра с утра я к нему зайду, и через пару дней спутники будут в твоём распоряжении.

– Твоя проблема, я имею в виду настоящую проблему, в том, что ещё не достаточно хорошо умеешь управлять. А управление предусматривает то, что ты можешь заставить, кого угодно сделать что угодно, даже если ты не съел с этим человеком пуд соли. Извини, конечно, старик за нравоучение, но спутники мне нужны через два, максимум через три часа. А что касается президента, то тебя устроит такой президент?

Шальников слегка дотронулся до своего лица, от прикосновения по лицу побежали мелкие красные искорки. Через минуту на полковника смотрел президент Соединённых Штатов Линдон Джонсон. Дуглас открыл рот и долго не мог его закрыть. Тягучая слюна сползла по подбородку и шлёпнулась на пол.

– Ну что ты, дружище, это всего лишь чудеса техники. Чему ты так сильно удивился? Пойдёт так или нет?

– Вместо ответа Дуглас лишь нервно кивнул.

– Ну, давай, подключай меня к центру управления.

Дежурный офицер, человек с железными нервами, лишь немного удивился тому, что посреди ночи президент, облачённый в парадный смокинг, подтверждает старт корабля-носителя, который откладывался уже три месяца. Дуглас же тем временем приложил свою ладонь к сенсорному идентификатору. И через несколько минут, почти одновременно вспыхнуло небо и над мысом Канаверал, и над Казахстанской степью. Шальников проводил взглядом все три "Протона", усиленные двигателями, созданными в центре. Первыми в ночном небе исчезли носители на американской стороне, вдогонку за ними устремились огненные факелы Байконура. За это время полковник пришёл в себя.

– Кир, ты в ближайшее время должен будешь мне многое рассказать. Я так думаю. По крайней мере, то, что я сейчас видел – это где-то за гранью. Боюсь, что и это ещё не всё, далеко не всё.

– Знаешь, Майкл, я последнее время совсем замотался. Столько дел. Давай обсудим это, скажем, дней через 7-8. Ты же приедешь на сбор ветеранов-союзников к 9 мая.

– Конечно, о чём речь. Это святое дело. Как не отпраздновать Великую Победу.