− Ну что, так я забираю его? – тем временем обратился крестный к Костоеву.

− Естественно. Какой разговор!

− До воскресенья или, может, нам пораньше вернуться?

− Я же сказал: как договаривались. Послезавтра привезешь.

− Что ж, спасибо, командир! – произнес Игнатов с каким-то странным почтением, словно это не он, а Костоев был старше по чину.

− Не за что! − отмахнулся старшина и следом с напускной суровостью бросил Шаховцеву: – Ну, чего встал? На выход шагом марш!

Пока они шли по коридору к выходу, вся рота с откровенной завистью провожала сослуживца, идущего рядом с незнакомым офицером-спецназовцем в краповом берете.

Костоев проводил их за КПП и, обнявшись на прощание с Пашкой, повернул обратно.

− Ну что, сидай, − приглашающе кивнул крестнику Игнатов, отпирая дверцу припаркованной возле части «волги»-пикапа. Машина на вид была старой и весьма потрепанной, но когда крестный завел ее, стало ясно, что двигатель недавно капитально перебирали и он исправно прослужит еще лет пять.

– Твоя? – спросил Шах, постучав по приборной доске.

– Моя. Полгода назад купил, а до ума довел только-только. Четыре месяца из-под нее не вылезал, зато сейчас – сам видишь.

– Вижу, – кивнул крестник и, опомнившись, удивленно спросил: – Кстати, а откуда ты нашего старшину знаешь?

− Руслана? Он у нас в роте инструктором по спецподготовке был, когда я был еще таким, как ты, салабоном.

− Так он твой бывший командир?

− Ага. И им для меня останется по гроб жизни.

Проскочив перекресток, Игнатов вырулил на Дмитровку и погнал в сторону центра.

− Мы куда сейчас? – непонимающе спросил Иван, думавший, что они двинут в бригаду, где служил Пашка.

− Ко мне домой.

− Это в Софрино, что ли? А почему мы не на МКАД едем? Там же ближе всего на Ярославку выскочить.

− Нет, я там уже не служу. Я с лета здесь, в Москве. И обитаю теперь тоже тут.

− В общаге?

− Зачем? В отдельной квартире. Четырехкомнатной, притом.

− Откуда она у тебя? – вытаращил глаза Иван.

− В приданое досталась, − подмигнул в ответ крестный.

− Ах, да… − Шах вновь покосился на золотой ободок, блестевший на безымянном пальце восприемника. – Я вижу, ты женился?

− Угадал. В сентябре.

− Однако везучий ты, Пашка! – завистливо протянул крестник. – Москвичку себе отхватил, да еще с такой суперской хатой! Вы что, в этих хоромах вдвоем живете?

− Ну, это уж ты хватил! Что мы с Верой, единоличники, что ли? У нас семейство ого-го!

«Суперская хата» оказалась в Марьино, на четвертом этаже типовой шестнадцатиэтажной новостройки. Едва они с Пашкой ступили в прихожую, как встречать их высыпала вся семья.

− Ну что, знакомься, Иван Сергеич: это Вера, супруга моя, – представил Игнатов совсем юную светловолосую девушку, которую Шах запросто бы принял за школьницу, если бы не обручальное кольцо и уже очевидный наметившийся живот.

«Ну, Седой! Уже и киндера успел заделать!» − только и подумал Шаховцев.

− А это Любовь Петровна, ее матушка.

Теща крестного оказалась невысокой начавшей седеть женщиной с простодушным округлым лицом.

− Николай Матвеевич, мой тесть, − Шах обменялся рукопожатием с болезненно-худым мужчиной, чем-то напоминавшего дореволюционного сельского учителя.

− Катя, − темноволосая девушка лет шестнадцати сдержанно поклонилась Ивану, улыбнувшись просто и светло.

− Наша средняя сестрица, − добавил Пашка таким тоном, словно барышня приходилась сестрой ему, а не жене. – Ну, а это младшая, Даша, − добавил он, указывая на не замеченную Шаховцевым в первый момент худенькую голенастую девочку лет восьми-девяти с длинными тонкими косичками, увенчанными тяжелыми бантами. Та в ответ тихо произнесла «Здравствуйте» и вновь замолчала, разглядывая гостя.