Честно говоря, я была согласна с тем незнакомым парнем, который предложил своему коллеге такой прозаический, но дельный совет. Он явно не был ни романтиком, ни влюбленным. Скорее всего, Виталий тоже не пялился на луну и придумал эту историю, чтобы произвести на меня впечатление. Добился он совершенно противоположного результата: я задумалась и поняла, что заигралась и решила тихонько-деликатно наши отношения сворачивать и для начала встречи свести к минимуму.

Но не тут-то было: парень предлагает мне совершенно серьезно руку и сердце, причем, как нечто решенное, не подлежащее обсуждению и само собой разумеющееся. Я обомлела от дурного предчувствия… Э-э-э! Начинаю мямлить что-то вроде как «это серьезное решение», «я не готова» и вообще, «чтобы выходить замуж, надо любить человека, а я некоторым образом ещё(!) не влюблена». Грубо говоря, кручу динамо. «Как это не влюблена?», – взвивается предполагаемый жених. Тут же задается, по его мнению, вполне логичный вопрос: «Тогда почему встречалась со мной? Почему целовалась?» А по моему же мнению, вопрос совсем нелогичный и даже дурацкий: выходит, что с кем целовалась, за того и замуж идти! Почему, почему?…

Ну нравилось мне – вот и встречалась и поэтому же и целовалась. Но ведь так не ответишь… А Виталий очень напористо сообщает, что уже всё распланировал: как он уволится из армии: собирается притвориться больным, а все справочки сделают его друзья-грузины – мне почему-то больше всего это не понравилась: ах ты зараза! справочки ему сделают! из армии хочет сбежать! – служба в армии тогда была престижной и очень почетной, но умный кавказец, видимо, уже понял, что ничего хорошего эта служба ему не принесет, сообразил парень вовремя. Как мы поженимся, как поедем к нему домой, зимой будем жить в Тбилиси, а летом на даче у Черного моря в Зугдиди, где у его семейства имеется свой дом. Впоследствии, когда случайно зашел разговор о настырном претенденте на мою руку, мои дочки, уже не помню то ли Леночка, то ли Люка спросили: «Мама, и чего ты за него замуж не вышла? Мы бы к тебе с папой на дачу приезжали летом, в море бы купались!»

Но вот тогда-то я поняла, что все деликатные отговорки не помогут и решительно сказала, что замуж за него выходить не собираюсь и никуда не поеду. Вот, думаю, сообщи я это русскому парню, он бы, может быть,

и огорчился и, может, даже выругался бы, может, и попереживал бы, но отвалил, даже сказав на прощанье для собственного престижа что-нибудь типа: «Нужна ты мне, подумаешь!» или даже похуже. Но после моих слов Виталий вдруг бухается на колени, обхватывает мои коленки, начинает их обцеловывать, бормочет слова любви на русском и на грузинском, а ручки его уже начинают целенаправленно ползти мне под юбку. Я не то что испугалась – просто стало противно, но ясно: нужно по-быстрому сваливать отсюда самой. С чувством якобы справедливого негодования и возмущения (а чего возмущаться? все мои игрушки и дурацкое самолюбование – вот-де какой у меня кавалер! красивее всех в городе! – к этому и вели) я направилась домой, разговор происходил у ворот. Оказалось, что рановато: Виталий неожиданно ахается лбом о кованый болт калитки, мне приходится стать сестрой милосердия и вытирать ему кровь. Вот тут я пугаюсь по-настоящему: что за страсти-мордасти?! Это он себе лоб раскровянил, а если вздумает проделать такую штуку со мной? Учитывая национальный темперамент, такой вариант не казался невозможным. Ого! Ну круто я попала! Кое-как свернув ситуацию, в последующие дни старалась избегать встреч с таким эмоционально опасным типом, пробираясь на работу и с работы «огородами». Ан нет, он просто пас меня: «куда ни пойду, а к ней заверну на минутку!» Делал вид, что ничего не произошло, повторял, что мы обязательно поженимся, стал дарить подарки (опомнился!): серебряный флакончик для духов – сейчас он у старшей дочери, и она его обязательно потеряет – приглашал в ресторан, преподнес картину «Незнакомка», которую я передарила сестре. Виталий решил, что я похожа на знаменитую очаровательницу. Я пыталась отнекиваться от подарков, мне казалось, и справедливо казалось!, что они меня к чему-то обязывают, но это вызывало бурю негодования. Это был как раз это тот случай, когда лучше согласиться, чем отказать.