Напряжение не спадало, и паника росла в душе.

Иногда, паломникам казалось,

Что время очень медленно течет.

Иллюзии, видения возникали,

И звуки не понятные – не в счет.

Вдруг неожиданно один услышал шорох,

пыление заметил впереди.

– Скорей сюда! – позвал своих товарищей.

Два путника, из группы, ближе подошли.

Стали разгребать завалы из песка сухого и из

глины.

Грунт был довольно рыхлый,

Однако попадались и осколки крепкого грунта.

Копали осторожно и приглядывались,

Но не было там жизни, и надежды никакой.

Работали по трое.

Как только уставали, так менялись:

Два путника откидывали землю,

А третий дальше перебрасывал ее.

Вдруг что-то ощутилось под руками.

Сначала появилась голова.

Лохматая и вся в пыли —

В ней различался Колин силуэт.

Он сам вдохнул, закашлялся,

– Глаза прикрыты, лицо в песчаной серой пелене.

– Сюда, скорее! – отозвался Старший.

– Нашли его, – он, кажется живой!

Тут остальные путники сбежались.

«Схватились» за работу и стали помогать.

В обвале, камни падали намного дальше,

Чем были Николай с товарищем своим.

Однако шанс еще остался

Найти товарища его живым.

– Как чувствуешь себя? Где молодой?

– спросил старик у Николая.

Но тот лишь головой мотнул,

Он расчихался и закашлялся от пыли.

– Так, всё! Один командует! – сказал старик.

– Освобождайте первым Колю,

А там найдем и молодого.

Паломники «накинулись» и начали сильнее

помогать.

Прошло минуты полторы с того момента,

Хотя по ощущениям, будто вечность пронеслась.

Уже свободны руки Николая,

Тело товарища его из-под завала появилось.

Их привалило вместе, рядом, к каменной скале.

– Голова?!… – почти, что выкрикнул старик.

Он понимал и торопился:

«Чуть протяни немного, товарища им не спасти».

– Где голова?

– Ну, по халату судя, где-то здесь, – путник

Указал рукой.

– Тогда копаем дальше, – старик сильнее стал

работать.

– Вот голова! – отец нашел.

Все остальные продолжали,

Безостановочно сыпучий грунт кидать.

Однако путник не дышал, его лицо покрыто пылью.

– Его освобождайте первым, а я живой и ладно.

– Николай уже указывал другим.

Немного времени прошло,

Как путники вытаскивали тело.

Старик сам вылез из «воронки»,

На место ровное, туда, где положили молодого.

Припал к его груди, прислушался:

– Стучится вроде, сердце-то! – он радостно

сказал.

– Там, у меня в мешке! – старик показывал рукой.

Другие передали вещевой мешок.

Старик достал из недр пузырек.

Кусок халата оторвал

И терпкой жидкостью смочил, поднес паломнику,

– Но не было реакций молодого.…

Тогда плотнее к носу он прижал,

Спустя мгновения отпустил.

Тот поперхнулся и чихнул,

Открыл глаза непонимающие

И попытался осмотреться.

– Живой! – отец схватил за сына и начал

обнимать.

Там слезы радости катились

Из воспаленных старых глаз.

– Как хорошо, что ты вернулся!

– его отец уже рыдал.

– Да ладно, хватит! – Как баба причитаешь,

Радуйся уже, что сын живой, – осек его старик.

– Так осмотреть бы надо,

– отец опомнился сквозь слезы.

– Не торопись, сейчас…

– старик стал осторожно проверять.

– Лежи пока и не вставай,

– Со знанием дела он проверил шею, суставы рук и

ног.

Своими методами позвоночник посмотрел.

После глянул пристально в глаза.

Все говорило: Боги смилостивились над путником,

А небеса открыли для него дорогу.

– Да ты, дружок, счастливый!

Видать, рубах нательных, пара на тебе была,

Когда на этот свет родился!

– старший молодого подбодрил.

Путник приходил в себя.

Лицо и волосы, как пепел.

Остались белыми белки у глаз и зубы.

Он кашлять продолжал, не останавливался.

– А ну-ка, дай проверю ребра,

– старик ощупал аккуратно.

– Так делаю – не больно?

Тот отрицательно мотнул.

– Воздуха побольше набери, в себя вдохни

поглубже!

Паломник глубоко вдохнул,