Он стал способным изменять сознание,

И на события, происходящие вокруг, влиять.

Энергия от предков приходила в помощь.

Наполнила уверенностью сильный Дух.

Спасение было рядом, но Николай остался,

Назад вернулся, за товарищем решил бежать.

Так, словно зверь в опасности, собрался,

И в три прыжка он оказался рядом с молодым.

За руку схватил его, и вместе,

К скале назад, они наперерез рванули.

Необъяснимое витало в атмосфере.

В горах высоких изменения начались.

Суть – Время – то растягивалось, то сжималось:

Пластичность обрело перед лицом Небес.

Оно течение поменяло под давлением Духа,

Свой ход замедлило мгновения спустя.

Так Николай границы сдвинул,

Сознание сместил свое:

Теперь он управлял стихией

И все, что есть, – константа

– Поменялось, и в одночасье, стало переменной!

Жизнь теплилась в его несильном теле,

Но сильный Дух его витал внутри,

Не позволяя Николаю расслабляться, и…

Он стал теперь единым целым

С самой Природой, всем законам вопреки.

Вселенная вдруг человеку подчинилась,

Позволив сделать этот сильный выбор.

Там, где холодная и серая стихия,

Бушевала еще мгновения назад,

Там сгустки яркой жизни отразились,

И вместе собрались в большой каскад.

В горах раздвинулось пространство:

Где люди были, – появился коридор.

Внутри свежо и безопасно,

снаружи – устрашающе «накатывались» валуны и

камни.

Они невидимо на «стену» натыкались,

и зависали в воздухе, у путников над головой.

Пыль от потока ширилась и разлеталась,

И закрывала солнце плотной пеленой.

Внутри, под сотрясения и грохот,

Как будто тяжесть ощущалась:

– Суть гранитной мощи

– Суть самой Природы Гор.

Паломники к укрытию успели.

За ними же, мгновения спустя,

Армада грязи и песка и камня

Обрушилась на землю многотонной массой.

Все небо затянуло, стало тяжело дышать.

Звук камнепада оглушал,

Так приходилось только знаками общаться.

Коля прикрыл лицо одеждой,

Помог товарищу прикрыться.

Перед глазами у паломников сгустилась тьма.

***

Очнувшись от первого испуга,

Путники перевели свой дух.

Трясения закончились, и прекратился камнепад.

Пыль в воздухе еще витала, а снизу грохотали

камни.

– На месте, все? – спросил других старик.

Переглянулись путники.

– Двоих нет с нами, – сына твоего и Николая.

– Кто видел их в последний раз?

– Старший проводник тревожиться начἀл.

– Там молодой, с мешком остался.

Камнем придавило твоего…

– Как придавило? Молодого?

– старик поморщился, как будто пережил чужую

боль.

– Да нет же, лишь мешок его! – путник

отозвался.

– Николай за нами шел,

Потом он побежал назад, на помощь.

Я видел их перед скалой,

Они бежали вместе, а потом обвал…

– А после?

– А после ничего не видел.

Отец переживал за сына,

Места себе никак не находил.

Что было, он не знал: в догадках весь терялся.

– Да ладно, не трясись ты.

Они, поди живые, – приободрил его товарищ.

– Ну все, назад идем! – тут отозвался Старший.

– Должны быть где-то у скалы.

Внимательно смотрите и будьте осторожны.

Горы еще не успокоились,

Того гляди снова могут затрястись.

Они к уступу прижимались, приваленному камнем,

Шли медленно, карабкались, спускались.

Рассматривали все, что только помогало им

В поиске двоих своих друзей.

На месте том, где находились прежде,

Где наблюдали за паломником и птицей,

– Зиял огромный, развороченный провал.

Большая часть скалы, от сотрясений разломилась,

Оторвалась, и многотонной массой, в пропасть

унеслась.

– Ну, всё! Дороги больше нет,

– сказал старик своим «собратьям».

Но неужели… – он мысли гнал подальше от себя.

– Да нет же, не должны… Они ушли не далеко.

Внимательно смотрите – там, у самого уступа.

Путники, за Старшим,

Дюйм за дюймом проходили.

От самого обрыва, до углубления в скале.

Туда, где укрывались сами.