К концу мая 1941 года я окончил 5 классов. Однажды утром мы увидели, что в нашем деревенском старом парке-саду полно военных. Вечером ещё никого не было. А утром – полно солдат. Там усиленно кипела работа. Они рыли окопы, строили перекрытые блиндажи, землянки, оборудовали ходы сообщений. За два-три дня там ничего уже нельзя было узнать.

В центре сада было построено большое глубокое бомбоубежище. Внутри были оборудованы рядами трёхъярусные нары. Может быть, это сооружение предназначалось для раненых бойцов. А может быть, для укрытия от бомбёжки. Но рассчитано оно было на большое количество людей.

По всему саду было построено много блиндажей, перекрытых где в два, а где и в три наката брёвен. Все они были связаны между собой ходами сообщений.

Можно было из одного блиндажа на одном краю сада, не выходя на поверхность, пройти в любой конец сада, в любой блиндаж. В землю зарылась целиком какая-то воинская часть. Всё это мы увидели потом, позднее, когда эта часть также внезапно исчезла, как и появилась. Вечером всюду были солдаты, офицеры, а утром уже никого.

А в то время во дворе совхоза у конторы стояла машина – Радиостанция, и все слушали различные передачи и музыку. Эта войсковая часть – солдаты, офицеры, внесли в наш быт какую-то новую струю. Жизнь в селе как-то по-новому заиграла. Вечерами было столько музыки, веселье вокруг. Всюду молодёжь, девушки, солдаты, танцы. Но это продолжалось недолго.

22 июня 1941 года утро наступило, как всегда солнечное, светлое. На небе ни облачка. Ярко светило солнце. Люди радовались приходу нового дня. И вдруг пришла страшная весть: Война! В селе не было проводного радио. Разные вести приходили разными путями: через газеты, у кого-то были радиоприёмники, но в основном из уст в уста. А сейчас это известие пришло от военных, по этой армейской радиостанции связи. Было выступление Министра иностранных дел В. М. Молотова. Он говорил, что Германия без объявления войны напала на нашу страну и атаковала города, бомбила… Перечисляются города, подвергшиеся бомбовым ударам… С этого момента всё изменилось. Горе обрушилось на каждую, каждую семью. Все понимали, что все мужчины, все ребята уйдут воевать. И кто знает, кто оттуда вернётся. В ту же ночь исчезла вся войсковая часть. Не осталось ни одного человека, я имею в виду, военного. И, видно, покидали свою дислокацию в спешном порядке. Так как мы, ребятня, сразу же ринулись в их расположения, и там находили многообразные забытые вещи.

В блиндажах мы изучали каждый уголок, каждый ход сообщений. Нам интересно было видеть всю эту подземную работу. Это огромная сеть сооружений, оборудованных по последнему слову техники, по военному искусству.

Все окопы, ходы сообщений обшиты досками, только что вышедшими из-под пилорамы. Все укрытия, блиндажи, землянки перекрыты бревенчатыми накатами в 2–3 слоя. Все стены в них обшиты фанерой. Всё так было уютно и тепло, как будто они собирались там жить годы.

Мы смотрели и удивлялись, как они так быстро всё построили, и где взяли столько средств. А ещё нас удивляло то, что так быстро всё это они бросили.

В одной землянке мне попался томик стихов А. С. Пушкина. Я был очень рад находке. Всё-таки, память о начале войны. Но подумав, мне стало жаль этого солдата или сержанта, ведь раз он любил Пушкина, значит он был хороший, добрый человек. Плохой не мог любить стихи.

Другие ребята находили то алюминиевую кружку, то сапёрную лопатку, или бритвенные принадлежности, перочинный нож, и т. д. Мы подумали, может быть, они ещё вернутся. Но где там… Одним словом, началась война. Нам говорили, что это у военных были какие-то ученья.